Наконец атаман, всё взвесив, решил больше не играть в прятки со своими новыми знакомыми. Не те люди сидели перед ним, чтобы что-то от них скрывать. Битые-перебитые жизнью, имеющие огромный боевой опыт, они ему были сейчас нужны как никто другой.

Он поведал им, что после того, как они захватили караван в деревне, узнать, кто это сделал, труда не представляло. У него везде есть свои глаза и уши. Тем более что многие из его ватаги – местные и имеют многочисленных родственников, к которым по возможности наведываются.

Огромного, свирепого викинга, путешествующего по свету; мудрого воеводу земли Пермской; и великого шамана, далеко известного за пределами своего края – их слава их опередила. Когда ему описали нападавших, Волчий хвост понял, что это судьба. Он не спросил, почему они покинули родные места. Вряд ли ради добычи – не те люди. Просто поход в поисках богатства и грабежа караванов – не более чем прикрытие какой-то, им одним известной, цели. Но Волчий хвост прекрасно понимает, зачем собрана ватага. Втроём-вчетвером далеко не уйдёшь и не уедешь. В этом случае надо как минимум цепляться к каравану. Но караван идёт в строго определённом направлении, а не туда, куда нужно – не так ли, дорогие гости?

Затем, поразмыслив и узнав, что ватага скинула товар известному им купцу, – тут Волчий хвост хитро прищурился, – не трудно было прикинуть, где воины высадятся, чтобы продолжить дальнейший свой путь по суше. В этом месте он организовал засаду. Всё свершилось, как и было задумано.

И вот они здесь. Но не в качестве пленников – оборони боги! – в качестве почётных гостей. Могут уйти в любое время в любом направлении – их воля!

Но он просит их о помощи. Хазарский каган и булгарский князь дали разрешение франкам на строительство в этих краях своей фактории. Земля под неё выделена в одном дневном переходе от его лагеря – совсем рядом! То, что его тайное гнездо ещё не обнаружили – большое чудо! Что такое фактория? Фактория – это крепость. Крепость – это войска. Укрепится здесь фактория – ему жизни не будет. Ведь крепость – это ещё и место, где можно сосредоточивать воинов для удара. Сейчас здесь леса да болота. Ну, кое-где еще деревни и деревеньки. Но большое войско не прокормить. Фактория же – это крепкий тыл, провиант, укрытие. Скопят нужное количество воинов и сожмут разбойников в смертельном кольце. Франки тоже пособят: своих купцов просто так не оставят, будут караваны сопровождать большой военной силой. Построят пристани, основной путь проляжет по воде. Его влияние упадёт. Людям будет плохо. Он, Волчий хвост, много кому и щедро платит за сведения, и за постои, и простой народ не обижает. За налогами сюда княжеские слуги да хазарские данники лишний раз не суются – боятся ватаги. Людям дышится легче. Многие за счет этого живут в достатке. А придут мытари княжеские да хазарские? Всё выгребут! Недоимки будут плетями сдирать вместе с кожей. Или в рабство продадут. Кому это надо? А так – всем хорошо, даже купцам. С них-то мзда невелика – иначе заглохнет в этих краях торговое дело, Волчий хвост это прекрасно понимает. Заплатит ему купец малую монетку – и ступай дальше безбоязненно: атаман даёт ему своих провожатых до определённого места. Крупных шаек здесь больше нет – этих они уничтожили своими силами, а мелкие, видя его людей, караван сопровождающих, сами боятся лезть в драку. Только тронь – найдут, догонят и на кол посадят.

Сами же ходят за добычей далеко, никого из соседей никогда не зорят.

Вот и получается, что плохо только князю да кагану. Шиш с маслом они имеют. Вот, видимо, решили, франками прикрывшись, покончить с вольностью в этих краях.

Нужно эту факторию-крепость, пока она не достроена, уничтожить! Но у ватаги Волчьего хвоста нет должного опыта взятия подобных укреплений – они больше умельцы по засадам да открытым боям.

Тут вчера ещё беда одна приключилась. Бывший их сотоварищ продал месторасположение лагеря булгарскому воеводе за кисет с золотыми монетами. Спасибо псам, что вовремя подняли лаем тревогу. И то благо, что отряд вражеский был небольшой – около ста воинов. Встретили непрошеных гостей со всеми почестями, накормили стрелами калёными да мечами острыми, спать уложили навечно. Тех, кто честь воинскую посрамил, в плен сдавшись, распяли, содрав кожу. Бывшего сотоварища сумели изловить живьём. В суде богов ему отказали. Перешёл он грань, когда честь можно защитить в честном поединке. Опчество решило его связать крепко, да опустить на трое суток в яму. Раз он в душу всем нагадил, продав за золото кровных братьев своих, пусть теперь каждый на него в отместку нагадит. Око за око, зуб за зуб. Потом выволокут его из ямы, дерьмом измазанного, зашьют ему во рту кисет с золотыми монетами, и на опушке распнут зверям и птицам на потеху.

Ещё Волчий хвост просит Кудыму провести погребальный обряд над павшими воинами. Был у них в дружине священнослужитель, из тех, кто богу Христу поклоняется. Самим Папой из города Рима – главным жрецом этого бога – был он послан в эти края, чтобы нести людям новое знание и приводить их в веру христианскую. Один он шёл по дорогам, деревням, городам и весям. Захватили его в плен ары, а выкупил из рабства Волчий хвост. Однако убили монаха. Хоть не брал он в руки оружия, в боях не участвовал – издали стрелой поразили. Пусть ругался служитель бога Христа, когда сжигали умерших согласно старому Покону, обзывал их язычниками, грозил карами страшными, однако обряды погребальные проводил справно. Махал чашей специальной на цепи, кадильницей называется, куда клал и зажигал ароматные масла, заклятия прощальные произносил. Пусть по-своему, но богам то лепо, когда своих не бросают на поругание. Какая разница, каким обрядом? Обрядов много – душа одна. Надо её уважить. Как теперь быть? Кто проводит души в последний путь?

И ещё Волчий хвост клянётся в том, что если они ему помогут сегодня, он никогда не забудет это ратную помощь. Глядишь – и его ватага на что сгодится. Не только днём вчерашним жив человек, но и будущим.

Кудыма без колебаний согласился провести обряд сегодня вечером. Он также настоял, чтобы на костёр возложили всех погибших. Тех, кто распят и пока ещё жив – избавить милосердным ударом меча от дальнейших мучений. Они, для людей подневольных, воевали достойно. Известно, что свободный человек в битве всегда сильнее раба. Не их вина, что они сдались в плен. Не за что им было класть свои животы. Но всё-таки эти невольники шли в бой, спаянные дисциплиной. Это нужно уважать. Поэтому они тоже достойны погребения вместе со всеми.

Предателя же оставить как есть. Пусть подыхает, подобно бездомному, безродному смердячему псу. Но и с псом его сравнивать нельзя. Он стократно хуже. Тот, кто предал кровное братство, тот – мерзота. Как гнида. От таких скользких гадов даже самые милосердные боги с презрением отворачиваются.

У Кудымы сжались кулаки, глаза полыхнули недобрым огнём. Он вспомнил своего кровного брата Пислэга.

Над остальным вожди обещали подумать. Окончательный ответ они дадут завтра с восходом солнца. На том и порешили.

Едва солнечный круг осветил верхушки деревьев, Кудыма и Щука пришли в шатёр к Волчьему хвосту. В лагере ещё стоял запах сожженной плоти. Но, вместо огромного костровища, около капища высился плотно утрамбованный курган в два человеческих роста. Шаманский чум разобрали сразу после действа.

Как ни ругался клирик [28] в своё время, капище было и до него, и при нём, и после него. Здесь нашли пристанище лики многих богов. Грозно и непримиримо глядели они грубо вырезанными лицами на своих детей – человеков. Глубоко спрятанными в складках дерева глазами спрашивали с них грозно и непреклонно: Всё ли соблюдается согласно тому, что завещали нам пращуры? Чтится ли Покон?