Солдат спит – служба идет. Иногда эта простая истина в полной мере справедлива и для частных телохранителей. Я уснула, едва сев и коснувшись затылком дрожащей переборки. Меня не беспокоили ни вибрация, ни рев двигателей, ни довольно резкие маневры пилота. Проснулась я уже за полночь, второй пилот, молодой щекастый лейтенант, тряс меня за плечо.

– Прошли Новомосковск! – прокричал он мне в самое ухо.

Я понятия не имела, где находится этот самый Новомосковск, и вообще не была сильна в географии Тульской области, но поняла, что мне пора выходить. Я встала, сделала несколько приседаний и направилась к двери, предупредительно распахнутой лейтенантом.

– Пошел! – крикнул лейтенант, подталкивая меня в спину, и я полетела в ночь.

Выждала три секунды, рванула кольцо, только сейчас сообразив, что не знаю не только своего местонахождения, но и высоты полета. Раздался хлопок раскрывшегося купола, я почувствовала знакомый рывок строп и огляделась. Напрасно. Вокруг стояла вселенская темь, с тем же успехом можно было пытаться смотреть сквозь толстую черную повязку, вымоченную для пущей надежности в чернилах. Было невозможно даже отличить небо от земли. Немного погодя откуда-то снизу послышался хор лягушек, повергший меня в уныние. Согласиться тащить на себе через пол-России проклятый парашют и все-таки искупаться в одном из тульских болот – это все-таки чересчур. Вдруг чуть правее мелькнул тусклый красный огонек, и я рванула стропы, направляя парашют к нему. Кажется, госпожа Фортуна решила все-таки надо мной сжалиться. Снизу, от огонька, донесся звонкий заливистый смех. Потом кто-то длинно и сочно, но совершенно беззлобно выругался, звякнули струны, и приятный, слегка хмельной молодой баритон запел:

Мимо меня пронеслись кроны деревьев, земля чувствительно толкнула в пятки, и я повалилась на бок в двух шагах от костра, за которым сидело две девушки и трое парней, один из которых держал в руках гитару. Песня оборвалась. Над нами заколыхался медленно опускающийся купол парашюта. По счастью, опустился он не в костер, иначе я бы ни в жизнь не оправдалась перед Головановым. Я встала, перевела дух и осмотрелась. Меня угораздило приземлиться на крохотной полянке посреди густого лиственного леса. Лягушки теперь квакали откуда-то слева, причем совсем рядом, купания я избежала только чудом.

– Ну что замолчал? Пой, хорошая ведь песня, у меня даже на мобильнике записана, – сказала я гитаристу, распутывая стропы, и, не дождавшись ответа, затянула сама: – «Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить, с нашим атаманом не приходится тужить…»

Но гитарист, вместо того чтобы подхватить припев, отставил инструмент в сторону и неожиданно спросил:

– Портвейн будете?

Голос его прозвучал так естественно и непринужденно, словно ему каждую ночь сыпались на голову целые толпы таинственных незнакомок на парашютах.

– Не надейся, что откажусь, – охотно согласилась я. После всех волнений сегодняшнего дня немного вина было бы весьма кстати.

Гитарист наполнил стакан и молча ждал, пока я укладывала парашют. Молчали и остальные.

– Здоровье всех присутствующих, – сказала я, принимая пластиковый стаканчик, до краев наполненный рубиново-красной жидкостью. Осушив его залпом, вернула гитаристу и спросила: – До Тулы далеко?

– Восемь километров, – с готовностью ответила одна из девушек.

– А вам куда именно надо? – спросил парень.

– Да мне вообще-то в Москву, – задумчиво прищурилась я. – Как быстрее добраться, автобусом или поездом?

– Автобусом, – кивнул гитарист. – Но они только утром пойдут, а если вам срочно, то лучше всего на такси или на попутке. Таксисты у нас на автовокзале круглосуточно дежурят, хоть один да согласится до Москвы подбросить. Ну а с попуткой еще проще. Здесь трасса рядом, метрах в ста, – махнул он рукой в сторону, противоположную кваканью. – На трассу выйдете, проголосуете, и если повезет, «мама» сказать не успеете, как в Москве будете.

– Все ясно, – вздохнула я. – С удовольствием посидела бы с вами, ребята. Вина бы выпила, песню спела, но некогда. Не скучайте.

Я развернулась и пошла к дороге, оставив компанию в полной растерянности. Любопытно, что они обо мне думают? Случись такое во времена моей юности, хоть один наверняка предположил бы, что я американская шпионка. Интересно, пришла ли в голову такая мысль представителям нынешнего молодого поколения?

Трасса действительно была совсем рядом, шум проезжающих машин я услышала через несколько шагов, а минуту спустя, проломившись сквозь придорожные заросли, вышла на дорогу. Долго ловить попутку не пришлось, шофер первой же фуры, высветив меня фарами, включил поворотник и затормозил.

– До Москвы довезете? – спросила я, распахивая правую дверь.

– Садись, – мотнул головой шофер. – А тебе в Москву или дальше? Если что, то мне до Выборга ехать.

– Нет, спасибо, мне именно в Москву, – ответила я, забрасывая парашют за сиденье.

– Странный у тебя рюкзак, – сказал шофер. – Никогда таких не видел.

– А это не рюкзак. Это парашют, – честно призналась я.

– Понятно, – хмыкнул шофер, очевидно, приняв мои слова за шутку. – Что, пилоты домогаться стали, пришлось раньше времени сойти?