– Разрешите, товарищ полковник? – открыл дверь кабинета Афанасий.

– Проходите, – кивнул Зайцев. – Располагайтесь.

Пахомов хотел сесть, но Черняк (громадный, массивный, уверенный в себе, основательный) первым встал и шагнул к нему, протягивая руку.

– Приветствую, Афанасий Георгиевич. Как отдохнули?

– Хорошо, – односложно ответил Афанасий.

– Нашу информашку получили?

– Так точно.

– Знакомьтесь, это Сергей Данилович Семёнов, командир оперативно-тактического подразделения ВГОР, полковник, ваш непосредственный руководитель.

Костлявый спутник Черняка тоже встал, сунул Афанасию широкую, сухую ладонь и как клещами сдавил руку майора.

Состязание в силе длилось три секунды.

Афанасий мог бы ответить с в о и м усилием, способным гнуть гвозди и завязывать их в узел, но не стал этого делать.

Семёнов ослабил хватку. В серых холодных глазах полковника на миг протаяло насмешливое уважение.

– Сработаемся.

Черняк улыбнулся. Он хорошо знал характер начальника оперативного подразделения.

Сели за стол.

– Теперь вы понимаете, что такое HAARP, «Зевс» и «Тополь»? – задал вопрос Черняк.

Афанасий помедлил.

– Кое-что я об этом слышал, кое-чему был свидетелем. Просто не ожидал, с каким размахом можно экспериментировать с погодой, ссылаясь на природу.

– Согласны работать с нами?

– Если бы я не был согласен, я бы здесь с вами не разговаривал. Хотя мне не совсем понятно, чем я буду заниматься.

– Почти тем же, чем и занимались, хотя и не так гласно. То есть совсем скрытно, на уровне, недоступном даже ниндзя. – Черняк посмотрел на спутника. – Сергей Данилыч, у тебя есть вопросы к майору?

– Один: какой бритвой вы бреетесь, майор?

Афанасий вопросу удивился, но счёл его тестовым.

– Электрической, у меня «Браун» последней модели.

– Как давно?

– Конкретно «Брауном» или вообще?

– Вообще.

– С младолетства, лезвийные бритвы вызывают раздражение кожи.

Вспомнилась «бритва», подаренная дедом, однако момент заговорить о ней был неподходящим.

– Это хорошо, – кивнул Семёнов.

– Поясните, – повернулся к нему Теребунов, не любивший загадочных намёков.

– Майору не раз придётся испытать на себе воздействие электромагнитных полей разной частоты, – проговорил Черняк, – а так как он пользуется электробритвой, у него выработался слабенький, но – защитный иммунитет. В дальнейшем мы постараемся этот специфический иммунитет усилить.

– Зачем? – спросил на этот раз уже Зайцев.

– Американские «Зевсы» излучают не только волны, взламывающие ионосферу, но и волны, способные воздействовать на психику людей, вызывать у них депрессию, панику, страх, агрессивные состояния и даже суицидальные настроения. Защитных устройств и методов от этого не существует, хотя мы работаем в этом направлении.

Теребунов с сочувствием посмотрел на Афанасия.

– Не завидую я тебе, майор. Может, передумаешь?

– Нет! – сжал зубы Афанасий, понимая, что его провоцируют.

Присутствующие в кабинете оживились, обменялись понимающими улыбками.

– Что ж, коллеги, он в вашем распоряжении, – сказал Зайцев с прорвавшимся сожалением. – Отдаём лучшего, надеясь, что и вы нам когда-нибудь ответите тем же.

Черняк и Семёнов дружно встали.

– Разрешите удалиться? – Черняк сверху вниз посмотрел на Афанасия. – Идёмте, майор, время не ждёт.

Афанасий на секунду растерялся, глянул на Теребунова.

– Но я не сдал…

– Потом, – махнул рукой Теребунов, – по сути всё готово, осталось только подписать приказ и неразглашение.

Афанасий встал, но мысль, уже раз высказанная им замначальнику управления, вернулась.

– Андрей Витальевич, – обратился он к Зайцеву, – нельзя ли вместе со мной перевести одного из бойцов группы?

Зайцев сдвинул брови, формулируя ответ, но его опередил Черняк:

– Андрей Витальевич, а если всю группу? Мы за ценой не постоим, как говорится.

– Тогда уж и всё управление, – проворчал Зайцев. – Всю группу передать я не смогу. Одного бойца… не знаю пока, рассмотрим вопрос.

– Кого ты хотел? – полюбопытствовал Теребунов.

– Дохлого, – сказал Афанасий, вызвав оживление у гостей из ВГОР.

– Дохлых и у нас хватает, – усмехнулся Черняк, покосившись на спутника; Семёнов при этом остался совершенно равнодушным, словно не слышал реплику полковника.

– Дохлый у нас – это сержант Семён Марин, – пояснил Теребунов. – Лучший снайпер всех времён и народов.