– Наверное, увидимся, - не совсем уверенно говорит Лекс, практически повторяя свою предыдущую фразу.

– Увидимся, - навязчивое оказалось эхо. Очнись, Аини, ты ведь не здесь?..

– У нас еще должна быть финальная вечеринка. Бал или что-то вроде того, - так кстати соображает Лекс.

– Бал?
– туман уходит, и взгляд вновь становится живым. Еще чуть-чуть...

– Непременно!
– радуется он.
– И наверняка на следующую практику мы попадем в том же составе.

– Хорошо, что дома есть телефон, - вспоминает она.
– Всегда можно позвонить, поговорить, встречу назначить, если что...

– Конечно!
– оптимизм явно преувеличен, но - а как иначе? Ведь, если думать о том, что пути людей, сдружившихся через такие испытания, постепенно разойдутся... Об этом не хочется думать, совсем. Надежда - жестокое чувство? Пусть.

Но у людей, подобных им, мечты сбываются. Все будет так, как надо.

– Давай хоть номерами обменяемся, - смеётся он.
– Толку-то от телефона без номера!

Достаёт блокнот. Странно, она никогда раньше не видела у него записной книжки. Что-то торопливо пишет, страдальчески морщась, выдирает страничку и даёт ей.

– Вот. Теперь ты.

Она принимает блокнот и ручку, ещё хранящие тепло его рук, с трудом, но вспоминает свой номер. Писать в личном блокноте Леска его же личным карандашом...
– было в этом что-то такое... такое... что именно, она разобраться не успела. Номер закончился, блокнот пришлось отдать.

– Пойдём?
– спросил Лекс, спрятав имущество в карман.
– Нас приглашали на пляж посидеть на дорожку.

– Что, уже пора?
– в её голосу почти испуг, почти... Почти, потому что он отрицательно качает головой и... нет, не берёт её под руку, просто касается слегка локтя - короткий приглашающий жест. Не больше.

– Пойдём...

Серж сегодня нарядился в чёрные свободные брюки и яркую шёлковую рубашку и с неизъяснимым трепетом в сердце наблюдал за резвящимися сестричками. Майя вскоре куда-то скрылась, а Джессика осталась. Она бродила вдоль берега, собирая мелкие раковины и красивые камешки, и яркое солнце вызолотило её светлые волосы до нестерпимого пламени. Серж плутал меж трёх пальм, сменив излюбленную гитару на банджо, и, лаская струны, проникновенно выводил:

Вижу тень наискосок,

Рыжий берег с полоской ила.

Я готов целовать песок,

По которому ты ходила....

На последней строчке из-за пальмы выглянула Джессика, обхватив ствол руками:

– А дальше?

– А тебе этого мало?
– Серж щёлкнул её по любопытному носику и тут же, про себя поражаясь своей храбрости, ласково чмокнул в то же место.

– Да, - она на миг спряталась и тут же выглянула из-за другой пальмы.
– Мне интересно, что там дальше.

– Я дальше не помню, - сознался Серж.

– Я подожду, пока ты вспомнишь, - Джессика лукаво улыбнулась и стрельнула в него глазками.

– Тогда тебе придётся ждать очень долго, - грустно сказал Серж, извлекая из банджо подходящий по ситуации печальный аккорд.
– Я слышал только припев - всего один раз и по радио. Что будем делать?

– Я даже не знаю, - притворно засомневалась она.
– Разве что искать эту песню вместе?..

Лоскут яркого шёлка улёгся на песок. Сверху на него аккуратно опустилось банджо.

Сержу очень были нужны обе руки свободными. Но он ни за что не простил бы себе порчу музыкального инструмента от попавшего внутрь песка.

Майя, в новом платье цвета алой черешни, яркой бабочкой возникла перед ним и присела на песок. Он откинул со лба влажные после купания пряди и улыбнулся:

– Привет, - на миг его глаза потеплели, но уже через секунду к ним снова вернулось обычное непроницаемо - отстранённое выражение.

– Привет.

– Не Сержа ищешь? Где он?

– Гуляет где-то с Джессикой.

Ментал проницательно посмотрел на неё:

– Ты поэтому грустишь?

– Да нет, пусть гуляют, - улыбнулась она. Он тоже улыбнулся - сочувственно, как ей показалось, и она сочла нужным добавить: - Я вовсе не грущу, просто настроилась на расставание.

– Это да, - кивнул он, и снова ей нечего было сказать. Поверил или нет? Похоже, так он и будет прятаться за маской спокойствия, и не объяснишь ему, что она совсем не пытается делать хорошую мину при плохой игре.