Жаннетта успокоилась: она убедилась, что едет в правильном направлении.

– В вашем личном деле я прочла, что у вас есть дочь, – сказала Ландовски.

Жаннетта почувствовала, как сжалось сердце, – так бывало всякий раз, когда кто-то заговаривал с ней о дочке.

– Да, но ей еще рановато ходить на вечеринки, – улыбнулась она.

– Можно я вам дам совет… Не жертвуйте ребенком ради работы. Никто вам не скажет спасибо, а вы упустите свою жизнь.

– Пожалуй, все несколько сложнее. Вы обсуждаете проблемы воспитания с отцом ваших детей?

– За последние пять лет мы не сказали друг другу ни слова. Да и вообще, он урод.

– Да, непросто.

– А что у вас?

– Мы расстались совсем недавно, но общаемся, – ответила Жаннетта.

Зазвонил телефон Ландовски. Жаннетта притормозила, проезжая мимо одного из немногочисленных указателей. Получалось, что они заблудились и теперь возвращаются в Париж. Она вполголоса выругалась. В какой момент она снова перестала ориентироваться?

Ландовски выключила телефон, успев пробормотать в трубку лишь пару невнятных слов.

– Это Оливье, – сообщила она. – Он выяснил, что Реморе был когда-то шофером Дюпюи. Лет пятнадцать назад.

– Значит, у нас действительно тройное убийство, – вздохнула Жаннетта.

– Да. Причем, если Билье не ошибается, связанное с остальными шалостями нашей дамы. И все они имеют то или иное отношение к политике, – заметила Ландовски. – Хуже быть не может.

Они снова замолчали.

– Еще далеко? – спросила она через несколько минут.

Жаннетта остановилась на обочине.

– Я окончательно заблудилась, – призналась она.

Ландовски расхохоталась.

– Запрошу деньги на навигатор, – сказала она.

– Хорошая идея. Если повезет, через пару лет мы его получим.

Когда они наконец приехали, была уже глубокая ночь.

Они остановились в нескольких шагах от почерневшего дома, охраняемого единственным полицейским.

Вскоре к ним присоединился начальник пожарного расчета, тушившего огонь.

– Я пока не нашел место поджога, но дом загорелся в двух разных местах, – сообщил он. – В спальне на втором этаже и в прачечной за гаражом. Это явный поджог.

– Можно войти? – спросила Ландовски.

– Если вам так хочется.

Он достал две красные каски из багажника своей маленькой красной “клио” и протянул их женщинам.

– Наденьте на всякий случай, – предложил он. – Во избежание непредвиденных случайностей.

Жаннетта посмотрела на него. Непредвиденная случайность? Это был красивый мужчина, возможно, чуть старше ее, очень смуглый, с голубыми сияющими глазами. Выше Жаннетты на целую голову и широкоплечий, как шкаф.

Он улыбнулся ей.

– Каска вам идет, – заметил он.

Ландовски скорчила гримасу за его спиной и закатила глаза. Жаннетта едва не прыснула, и в этот момент все ее предубеждения против Ландовски рассеялись.

Внутри дома от запаха сажи и горелого пластика, смешанного с вонью обуглившейся плоти, перехватывало горло. Жаннетта почувствовала ком в пищеводе. У Ландовски вид был не лучше.

– Воняет, да? – сказал пожарный. – Мне кажется, я к этому никогда не привыкну. Дышите ртом.

– А это что? – спросила Ландовски, показывая на приоткрытую и покоробленную жаром стальную дверцу в глубине того, что когда-то было кухней.

– Дверь кладовой, – ответил пожарный.

– Бронированная дверь в кладовую?

– Да, странно, – согласился пожарный. – Может, они там прятали свои сбережения.

Жаннетта исследовала замок – хитроумный, на четырех штырях, современный. Ни замок, ни дверные петли, судя по всему, взломаны не были. Язычок замка оставался в личинке, и дверь явно была уже приоткрыта к тому моменту, когда разгорелся огонь.

Жаннетта вошла в пустую комнатку без окон с почерневшими от дыма стенками.

– Можно будет проделать маленькую дырочку в одной из стен? – спросила она пожарного.

Ландовски ничего не сказала, но выглядела заинтригованной.

Пожарный вышел и через несколько минут вернулся с ручной дрелью:

– Где вам ее сделать?

– Вот здесь.

Он приставил сверло к стене в указанном Жаннеттой месте и несколько раз крутанул ручку.

Появилось отверстие, и раздался резкий металлический скрежет.