Мартен сразу узнал долговязую фигуру, как только человек завернул за угол и широким шагом направился к нему. Он съежился на сиденье, подождал, пока тот отопрет ключом металлическую дверь и войдет в здание. Потом выскочил из автомобиля и подбежал к двери в момент, когда та уже закрывалась.

Длинный коридор дома был пуст. Он услышал вдали цокот высоких каблуков на каменных ступеньках.

Мартен бесшумно устремился за вошедшим, взлетел по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек, до четвертого этажа. Он догнал его в тот момент, когда человек входил в квартиру, и, не позволив ему обернуться, толкнул в спину, шагнул за ним в прихожую и захлопнул за собой дверь.

Мужчина едва не упал. Покачиваясь, он держался за притолоку, сквозь рассыпавшиеся рыжие пряди парика просвечивало бледное напуганное лицо. Он прижал к груди длинную наманикюренную кисть.

– Вы сошли с ума, – запротестовал он, – никогда в жизни так не пугался.

– Извини, Жюльен, – ответил Мартен, – ноя подозревал, что ты мне не откроешь, если я позвоню в дверь.

– Конечно, – согласился мужчина, снимая парик и входя в крошечную гостиную, заставленную огромным количеством безделушек.

Щелчком включил лампочки, окаймляющие большое зеркало, а потом с усталым вздохом упал в кресло. Он пытался вернуть себе самообладание и потому вел себя так, будто Мартена здесь не было.

Потом пристроил на пластиковую болванку свой парик (еще три парика висели рядом), включил большой масляный обогреватель и провел ладонями по лицу, размазывая густо наложенный тональный крем.

У него были очень короткие волосы, большие, слишком сильно накрашенные глаза и широкий кривоватый рот. Интересно, черты лица кажутся более женственными, когда он снимает парик, заметил Мартен. Жюльен намочил ватный тампон жидкостью для снятия макияжа и начал смывать краску.

– Сварите нам кофе! Иначе я сейчас усну. Сегодня был ужасный вечер. К тому же только я вышел из клуба, как на меня набросился какой-то тип. Пришлось колотить его туфлей, чтобы избавиться. Вот козел.

Он наклонился и снял туфли на высоких каблуках. Все остальное еще как-то могло ввести в заблуждение, однако ноги у него были несомненно мужскими, несмотря на покрытые лаком ногти.

Он швырнул лодочки в противоположный угол комнаты, точно попав в корзину, полную разномастной экстравагантной обуви.

Мартен налил две чашки кофе, пока Жюльен смывал косметику.

В заключение он снял блузку и лифчик. Его грудь была пышной и красивой, как у стриптизерш. Впрочем, именно этим ремеслом он и занимался.

– Меня это не интересует, – заметил Мартен. – Оденься, не то схватишь простуду.

С легким вздохом Жюльен закутался в кимоно и небрежно завязал пояс. Повернулся на вращающемся стуле лицом к Мартену и медленно закинул ногу на ногу.

– Этим летом я прооперировался, – протянул он. – Хотите посмотреть? Красиво получилось.

– Слушай, Жюльен, – Мартен протянул ему кофе, – мы не в кино. У нас всегда были хорошие отношения, и я выручал тебя не меньше двух раз. Перестань путать меня со своими придурками, иначе мы поссоримся.

– Ладно-ладно, – вздохнул Жюльен, принимая менее театральную позу. – Что вам от меня нужно?

– Йосик.

– И слышать не хочу об этом подонке. Вот уже десять лет пытаюсь о нем забыть.

– Я ищу его не затем, чтобы вручить подарок, – уточнил Мартен.

– Плевал я на него. Не знаю, где он, не знаю, чем он занимается, и не хочу знать.

Мартен мог его понять. В восемнадцать лет Жюльену пришлось два года просидеть в одной камере с Йосиком. Сутенер не только ежедневно трахал его, но и передавал другим уркам. Жюльен дважды пытался совершить самоубийство, а после выхода из медчасти его снова помещали в ту же камеру, к Йосику. Которого он ни разу не выдал.

Мартен тогда входил в комиссию по проверке исполнения наказаний и узнал обо всем на условиях анонимности от одного из заключенных. Он настоял на том, чтобы Жюльена перевели в другое учреждение, угрожая предать гласности эту в общем-то банальную историю, если его требование не выполнят. И был услышан, однако вскоре его исключили из комиссии.

– Йосик в бегах, – сообщил Мартен. – Он подозревается в убийстве нескольких человек, включая одного опера, во время вооруженного ограбления. К тому же он напал на мою приятельницу, которая сейчас находится между жизнью и смертью.

– Печально, – согласился Жюльен, – но только что я могу сделать?

– Ему нужны бабки, – объяснил Мартен. – Он не один. С ним женщина, красивая, сорок лет. Жена опера, – продолжил Мартен. – С ней-то он и совершил ограбление.