Я была уверена в своих способностях обеспечить безопасность клиента и к тому же сама намеревалась войти в контакт с представителями противника, а потому утвердительно кивнула в ответ.

Квартира находилась в одноподъездном девятиэтажном доме в виде башни недалеко от места нашего завтрака. Прежде чем подъехать к подъезду, я объехала дом вокруг и внимательно все осмотрела. Ни серой «шестерки», ни бритоголовой парочки, ни других признаков присутствия наших вчерашних «знакомых» не было. Однако, наученная горьким опытом, я решила не повторять прежних ошибок и не наступать на те же самые грабли.

Машина вместе с Соболевым была оставлена у соседнего дома, а я прошла к подъезду. Перед дверью меня ожидал маленький сюрприз в виде кодового замка. Сейчас многие устанавливали такие приспособления, питая при этом иллюзии, что это обезопасит жильцов от нежелательных посетителей. Однако от регулярного использования одних и тех же кнопок они отполировывались в такой степени, что разгадать код не требовало абсолютно никаких умственных усилий.

Эта дверь не являлась исключением. Через несколько секунд я поднялась в лифте на два этажа выше соболевской квартиры и, внимательно осматривая лестничные площадки, спустилась по лестнице вниз. Разумеется, что дверь квартиры сорок пять, принадлежавшей моему подопечному, была осмотрена особо. Ничего подозрительного я не обнаружила. С полной уверенностью можно было сказать, что опасности для Соболева в подъезде не существовало. Я вышла из подъезда, вернулась к машине, и мы уже вместе проделали обратный путь.

Подойдя к двери квартиры, Соболев немного погремел связкой ключей. Наконец он выбрал нужный, вставил его в скважину и легко повернул два раза. От несильного толчка дверь плавно, слегка скрипнув, распахнулась. Соболев сделал было движение, чтобы войти в квартиру, но, вспомнив, что не один, резко остановился, повернулся и сделал приглашающий жест.

— Прошу вас, Женя, — произнес он тоном галантного кавалера.

Впрочем, это было излишним. Если бы он не остановился, то я сама остановила бы его и на правах телохранителя, находящегося при исполнении своих непосредственных обязанностей, вошла бы первая.

В ответ на его жест я улыбнулась, но посмотрела так, что Соболев мгновенно все понял и отодвинулся в сторону еще больше, давая мне пройти. Я перешагнула порог и вошла в темную прихожую. От резкой смены освещения в глазах поплыли цветные круги. Я пошарила по стене рукой, стараясь отыскать в темноте выключатель. В этот момент Соболев тоже зашел в квартиру и захлопнул за собой дверь.

Глаза, уже было начавшие привыкать к темноте, снова погрузились в черную бездну. Но это уже не имело значения: я успела заметить небольшой выступ на стене и, решив, что, кроме выключателя, это ничем больше не может быть, протянула к нему руку.

Плоская клавиша легко и послушно подалась под моим пальцем, внутри выключателя мягко щелкнули контакты, и под потолком загорелся большой белый шар. Свет вспыхнул с ослепительной после темноты яркостью, и я опять потеряла зрение на несколько мгновений. Одновременно со щелчком выключателя в воздухе прихожей мгновенно возникло какое-то тягостное чувство опасности. Тут же по телу пробежала дрожь тревоги.

Я услышала едва различимый шорох и смутно уловила какое-то движение перед собой. Голова рефлекторно дернулась в сторону, а рука — навстречу метнувшейся ко мне тени. Но было уже слишком поздно. Я даже не почувствовала удара. Просто в голове у меня что-то стремительно взорвалось и вспыхнуло, и вновь ослепило меня, но только уже изнутри. Так же мгновенно, как и возникла, вспышка погасла, сменившись глубокой темнотой…

Когда память вернулась ко мне и я вспомнила все, что произошло за вчерашний день, я бросилась к лежащему на полу Соболеву. Вид у моего клиента был не очень-то хороший.

Его руки и ноги были перехвачены в разных местах резиновыми жгутами: на запястьях, локтях, лодыжках и коленях. Нападавшие, видимо, были людьми запасливыми, так как точно такими же жгутами мои руки были привязаны к подлокотникам стула. Но если бы Бен с Утюгом воспользовались более традиционным в таких случаях скотчем, то мое освобождение от стула было бы значительно проблематичнее.

От резкого наклона меня повело в сторону. Мне пришлось ненадолго замереть на месте и несколько раз моргнуть, чтобы разогнать пелену перед глазами. Наконец неприятное ощущение прошло, и я принялась развязывать Соболева.

Он тихо постанывал сквозь стиснутые зубы, когда я освобождала его конечности от сдавливавших их жгутов. Но, видимо, они настолько сдавили ему кровеносные сосуды, что пальцы его еще долго оставались холодными и безжизненными, и он несколько минут лежал неподвижно, прежде чем смог с моей помощью подняться и сесть в кресло, в котором еще совсем недавно вальяжно, полуразвалившись, восседал Бен.

Я помассировала Соболеву несколько биологически активных точек на голове и ладонях, чем окончательно привела его в чувство. Затем я немного подвинула скрюченные тела Утюга и Бена так, чтобы они лежали параллельно, головами в одну сторону, установила в метре от них стул и с чувством выполненного долга заняла свое место.

Итак, сейчас мне предстояло наконец прояснить причину нападений на моего клиента. В душе я рассчитывала, что такая встреча должна произойти. Более того, я имела намерение в том случае, если встреча будет затягиваться, сама инициировать ее каким-либо образом. Но что это произойдет так быстро, стало для меня, надо сказать, некоторой неожиданностью. Особенно тот факт, что встретились мы в запертой квартире моего работодателя. Ну что ж, способностью открывать замки при отсутствии ключа обладала не только я одна.