– Зачем?

– Чтобы увидеть производство.

– Зачем? – повторила Флора. – Я уже говорила тебе, что особы нашего уровня не участвуют в управлении фабриками, не вникают в суть мелких проблем. Для этого существуют другие люди, которые заботятся о наших деньгах. Мы только снимаем сливки, наслаждаемся, развлекаемся, воплощаем свои мечты, живем так, как хотим жить.

Грейс, пока что не получившая от жизни ничего из того, что ей хотелось бы получить, спросила:

– Правда, что при перемешивании опийного сырца люди зачастую гибнут от бессилия, тонут прямо в котлах?

– Индия сама есть гигантский котел, человеческая мешанина, – ничуть не смутившись, усмехнулась Флора. – Сколько индийцев умрет, сгинет в грязи, столько и народится. Это чужая жизнь, жизнь насекомых под нашими ногами. Не стоит пытаться их понять, а тем более глупо сочувствовать им. С тобой я могу быть откровенна, не так ли?

Поскольку Грейс молчала, явно осуждая тетку, та добавила:

– Что это за мужчины, один из которых ради денег похищает девушку, а второй готов вырвать чек из рук старухи!

Это был веский довод, и все же Грейс сказала:

– На Аруна сильно повлияла гибель его любимой жены. У второго человека англичане отняли власть, а у его людей – землю.

– Ты поёшь с чужого голоса. Ведешь себя неразумно и ранишь меня своей неблагодарностью. Похоже, ты забыла, как жила в Лондоне! Думаешь, выйдя из пансиона, ты нашла бы место гувернантки в приличной семье? Твоей судьбой стал бы работный дом. Тебе бы пришлось набивать коробки спичками и травиться фосфором – за шиллинг в день или задыхаться от пуха в чесальном цехе хлопковой фабрики – за полтора! – презрительно произнесла Флора.

Грейс вспыхнула.

– Я ничего не забыла!

– В таком случае я нахожу наш разговор бессмысленным. Ты жива и здорова, а мои деньги, которые в конце концов достанутся тебе, целы. Все сошло, как надо. Сейчас нам стоит подумать, как замять последствия этой истории. Я дам свое согласие на то, чтобы власти допросили тебя, но только один раз.

– Я не стану давать никаких показаний.

– Почему? – раздраженно произнесла тетка. – Потому что «благородные индийцы» кормили и поили тебя и при этом не насиловали?

Грейс покраснела.

– Не поэтому. Я ничего не запомнила. Я не знаю, кто эти люди и где находится это место.

Флора поднялась с кресла.

– Я забочусь о тебе и твоем будущем. Я предельно откровенна с тобой. Чего тебе не хватает?

Не выдержав, девушка опустила глаза.

– Я знаю, что стала для вас источником проблем, и сожалею об этом.

– Тогда почему ты не хочешь следовать моей воле?

Грейс молчала. Разговор разладился. Через некоторое время девушка поднялась к себе, чтобы отдохнуть, но вместо этого погрузилась в размышления.

Тетка была права: она могла посещать приемы, ездить на пикники и балы, заказывать наряды, не брать в голову то, что не стоит брать, то, что ей все равно не удастся изменить.

Вместе с тем Грейс говорила себе, что жизнь не может быть только лишь удовольствием, чередой подчиненных правилам действий, погоней за материальной выгодой. Такие цели очень легко могут обернуться против самого человека.

Этого ей никто не объяснял, даже мать, родная сестра Флоры, о которой последняя никогда не спрашивала и не вспоминала. Не объясняла, потому что они всегда жили в бедности.

Минула пора, когда Грейс желала спастись от нищеты и суровой доли. Сейчас главным было заполнить пугающую внутреннюю пустоту, найти собственный жизненный путь, путь своего сердца.

Грейс хотелось стать хозяйкой своей судьбы, но не такой, как Флора, потому что та всегда была рабыней жадности, жажды власти, бесплодной страсти, опиумных грез. И в итоге не получила ничего стоящего.

Порывшись в своих вещах, девушка отыскала заветный рисунок и с трепетом развернула его. Да, это был Дамар Бхайни или его брат. В крайнем случае – кровный родич. Тот же тип лица, тот же взгляд. Он принадлежал к числу могущественных, облеченных властью людей, тех, что выше человеческих слабостей и обычных мирских дел. Было глупо думать, что он не забыл ее через пять минут после того, как она уехала.

Несмотря на внешнее сходство, живой человек оказался вовсе не таким, как тот, которого она себе придумала. Как и ее соотечественники, он полагал, что жизнь индийцев и жизнь англичан не должны смешиваться. И был совершенно прав.

Когда девушка немного пришла в себя, тетка принялась таскать ее по приемам, вероятно надеясь восстановить репутацию племянницы, но это произвело обратное действие.

Сперва Грейс бросил жених, причем прямо во время свадебной процессии, а после ее похитили, к тому же это сделали индийцы! Люди глазели на нее так, будто она была поражена неведомым и опасным недугом, и тайком перешептывались за ее спиной. После таких вечеров раздосадованная тетка едва разговаривала с племянницей.