Великие поэты мира: Иннокентий Анненский
вернуться

Анненский Иннокентий Федорович
Шрифт:

Осенняя эмаль

Сад туманен. Сад мой донятБелым холодом низин.Равнодушно он уронитСвой венец из георгин. Сад погиб…А что мне в этом.Если в полдень глянешь ты,Хоть эмалевым приветомСквозь последние листы?..

Анненский в последний период жизни

Сверкание

Если любишь – гори!Забываешь – забудь!Заметает снегами мой путь.Буду день до зариМеж волнистых полянОт сверканий сегодня я пьян. Сколько есть их по льдамТам стеклинок – я дам,Каждой дам я себя опьянить…Лишь не смолкла бы медь,Только ей онеметь,Только меди нельзя не звонить. Потому что порывТам рождает призыв,Потому что порыв – это ты…Потому что одинЭтих мертвых долинЯ боюсь белоснежной мечты.

У св. Стефана

Обряд похоронный там шел,Там свечи пылали и плыли,И крался дыханьем фенолВ дыханья левкоев и лилий. По «первому классу бюро»Там были и фраки и платья,Там было само сереброС патентом – на новом распятьи. Но крепа, и пальм, и кадилЯ портил, должно быть, декорум,И агент бюро подходилВ калошах ко мне и с укором.
Заключение
Всё это похоже на ложь, —Так тусклы слова гробовые. ………………………… Но смотрят загибы калошС тех пор на меня, как живые.

Последние сирени

Заглох и замер сад. На сердце всё мутнейОт живости обид и горечи ошибок…А ты что сберегла от голубых огней,И золотистых кос, и розовых улыбок? Под своды душные за тенью входит тень,И неизбежней всё толпа их нарастает…Чу… ветер прошумел – и белая сиреньНад головой твоей, качаясь, облетает. ………………………………… Пусть завтра не сойду я с тинистого дна,Дождя осеннего тоскливей и туманней,Сегодня грудь моя желания полна,Как туча, полная и грома и сверканий. Но малодушием не заслоняй порыв,И в этот странный час сольешься ты с поэтом;Глубины жаркие словам его открыв,Ты миру явишь их пророческим рассветом.

Сумрачные слова

За ветхой сторою мы рано затаились,И полночь нас мечтой немножко подразнила,Но утру мы глазами повинились,И утро хмурое простило… А небо дымное так низко нависало,Всё мельче сеял дождь, но глуше и туманней,И чья-то бледная рука уже писалаСвятую ложь воспоминаний. Всё, всё с собой возьмем. Гляди, как стали четкиИ путь меж елями, бегущий и тоскливый,И глянцевитый верх манящей нас пролетки,И финн измокший, терпеливый. Но ты, о жаркий луч! ты опоздал. ОшибкойТы заглянул сюда, – иным златися людям!Лишь сумрачным словам отныне мы улыбкойОдною улыбаться будем!

Старые эстонки

Из стихов кошмарной совести

Если ночи тюремны и глухи,Если сны паутинны и тонки,Так и знай, что уж близко старухи,Из-под Ревеля близко эстонки. Вот вошли, – приседают так строго,Не уйти мне от долгого плена,Их одежда темна и убога,И в котомке у каждой полено. Знаю, завтра от тягостной жутиБуду сам на себя непохожим…Сколько раз я просил их: «Забудьте…»И читал их немое: «Не можем». Как земля, эти лица не скажут,Что в сердцах похоронено веры…Не глядят на меня – только вяжутСвой чулок бесконечный и серый. Но учтивы – столпились в сторонке…Да не бойся: присядь на кровати…Только тут не ошибка ль, эстонки?Есть куда же меня виноватей. Но пришли, так давайте калякать,Не часы ж, не умеем мы тикать.Может быть, вы хотели б поплакать?Так тихонько, неслышно… похныкать? Иль от ветру глаза ваши пухлы,Точно почки берез на могилах…Вы молчите, печальные куклы,Сыновей ваших… я ж не казнил их… Я, напротив, я очень жалел их,Прочитав в сердобольных газетах,Про себя я молился за смелых,И священник был в ярких глазетах. Затрясли головами эстонки.«Ты жалел их… На что ж твоя жалость,Если пальцы руки твоей тонки,И ни разу она не сжималась? Спите крепко, палач с палачихой!Улыбайтесь друг другу любовней!Ты ж, о нежный, ты кроткий, ты тихий,В целом мире тебя нет виновней! Добродетель… Твою добродетельМы ослепли вязавши, а вяжем…Погоди – вот накопится петель,Так словечко придумаем, скажем…» ……………………………Сон всегда отпускался мне скупо,И мои паутины так тонки…Но как это печально… и глупо…Неотвязные эти чухонки…

Поэту

В раздельной четкости лучейИ в чадной слитности виденийВсегда над нами – власть вещейС ее триадой измерений. И грани ль ширишь бытияИль формы вымыслом ты множишь,Но в самом Я от глаз Не ЯТы никуда уйти не можешь. Та власть маяк, зовет она,В ней сочетались Бог и тленность,И перед нею так бледнаВещей в искусстве прикровенность. Нет, не уйти от власти ихЗа волшебством воздушных пятен,Не глубиною манит стих,Он лишь как ребус непонятен. Красой открытого лицаВлекла Орфея пиерида.Ужель достойны вы певца,Покровы кукольной Изиды? Люби раздельность и лучиВ рожденном ими аромате.Ты чаши яркие точиДля целокупных восприятий.

Примечания

Иннокентий Анненский – художник разностороннего дарования. Это сказалось в поэтическом творчестве: лирика, стихотворения в прозе, трагедии, переводы. Анненский – автор трагедий на античные сюжеты и переводчик творений Еврипида, стихотворений Горация, Гете, Гейне, Лонгфелло, Леконта де Лиля, Бодлера, Верлена, Малларме, Рембо и других европейских поэтов, – выдающийся мастер и редкий по мощности и самобытности творец-лирик. Высоким поэтом он оставался в критической прозе и педагогических трудах. В настоящую книгу вошли стихотворения И.Ф. Анненского. Они распределены по трем разделам. В первых двух – объёме и сборники «Тихие песни» и «Кипарисовый ларец», в композиционном устроении первоизданий.