«Начинаются серьёзные скалы», — подумал Макс. — «Надо быть поосторожнее…».

Подумал, поместил мачете в старенькие деревянные ножны, закреплённые на широком кожаном поясе, плавно опустился на четвереньки и дальше уже пополз по-пластунски.

Джунгли, наконец-таки, закончились.

Максим осторожно отвёл левой ладонью в сторону длинную ветку колючего тёмно-зелёного кустарника и, поднеся к глазам бинокль, мысленно оценил обстановку: — «Действительно, скалы — скучно-серо-жёлтые, изломанные, густо поросшие ярко-жёлтыми и тёмно-фиолетовыми мохнатыми лишайниками. Перед скалами расположилось овальное горное озеро, заполненное нежно-лазоревой водичкой, в которое — сверху — низвергается бойкий водный поток. Вернее, самый настоящий, солидный и взрослый водопад…. Очень красивая и эстетичная, надо признать, картинка: безмятежные лазурные воды озера, брызги водопада сверкают в утренних солнечных лучах безупречными брильянтами, даже парочка слегка размытых радуг имеет место быть…. Чуть правее означенного симпатичного водопада начинается узкая и извилистая горная тропа, ведущая к вершине холма. А рядом с тропой, как легко догадаться, он и расположился, искомый сторожевой пост. То бишь, пятнистая армейская палатка, установленная на ровной горизонтальной площадке, совсем недалеко от озёрного берега. Двухместная, судя по всему…. Вот и её обитатели: сидят себе, свесив ноги, на краешке скалы и, лениво дымя сигаретами, о чём-то беззаботно болтают. Огнестрельного оружия не видно, но под просторными мушкетёрскими накидками чего только не спрячешь. Замечательное местечко, обормоты, выбрали. В том плане, что с прекрасным и перспективным обзором…. А если податься налево — относительно горного озера? Хм, очень и очень неприятные скалы. Не то, чтобы вертикальные, но, пожалуй, близкие к этому. Не хотелось бы, честное слово, навернуться. Не хотелось бы…. Белохвостые орланы (или же их здешние аналоги), понимаешь, разместились на кромках и обрывчиках, морды клювастые, так их всех и растак. Головами монотонно и мрачно поводят из стороны в сторону. Добычу высматривают, ясен пень. Суки рваные и коварные…. Что делать? Пройтись вдоль границы джунглей, вдруг, да отыщется другая подходящая тропа? Конечно, отыщется. Причём, без всяческих сомнений. Только и она, скорее всего, находится под бдительным и неусыпным надзором…. Ну, и что делать дальше? Дожидаться наступления ночи? Мол, тропическая непроницаемая и густая темнота — лучший друг опытного и умелого диверсанта? Ладно, не стоит торопиться со скоропалительными решениями и легковесными выводами. Подожду, пожалуй…. Только, вот, тропические москиты, сволочи гнусные, исправно и надоедливо донимают. Кусать-то не кусают, спрей доньи Розаны качественно работает, без сбоев, но так и норовят — проникнуть в нос, глаза и уши. Противно — до полной и бесконечной невозможности. Мать их всех — и оптом, и в розницу. Ничего, потерплю…

Через полчаса его терпение было вознаграждено: чуть правее — относительно просеки — громко и резко, три раза подряд, прокричала какая-то неизвестная птица, после чего местные мушкетёры тут же, синхронно выбросив сигаретные окурки в разные стороны, заинтересованно вскочили на ноги.

«Кто-то подал условный сигнал», — вновь поднося к глазам окуляры бинокля, решил Макс. — «Знать, легальный визитёр на подходе. Ну-ну, поглядим, ребятушки…. Ага, в прямой видимости показалась низенькая горбатая ведьма, приветливо машущая правой рукой. М-м-м, словно бы уже знакомая…. Та самая, что вчера — возле виллы сеньора Романо — донимала нас с комиссаром пространными и хитрыми вопросами? Почему бы, собственно, и нет? Наша повседневная жизнь, она богата на самые и разные совпадения, порой — на самые невероятные и неожиданные.… Один из мушкетёров (тот, что повыше), разразился громкими радостными воплями (даже белохвостые орланы, испугавшись, взмыли в бездонное тропическое небо), после чего начал торопливо спускаться со скалы. А его низкорослый напарник, наоборот, расстроенно застыл на месте классическим соляным столбом…. Насквозь понятная и прозрачная ситуация: ждали двух прекрасных и трепетных наяд (то бишь, пархатых, безобразных и пожилых ведьм), а прибыла всего одна. Сюрреализм голимый, как любит выражаться Мегре. Кому-то — радость несказанная, кому-то — сплошное и бесконечное расстройство.… Эге, ведьма — на удивление ловко — избавилась от своего карнавального «облика». Была, понимаешь, древняя, уродливая и горбатая старушенция. Была, да только вся вышла. Теперь перед нами (передо мной и окулярами бинокля), красуется весьма симпатичная и грудастая девица, облачённая в нежно-сиреневое трико. Вполне даже сексуальная штучка. Вполне.… И высокий мушкетёр, похоже, того же мнения — оперативно, практически бегом, припустил к нежно-сиреневой наяде: крепкие объятья, жаркие поцелуйчики, томные воркования. Всё, как и полагается, короче говоря…. А теперь, обнявшись, наша сладкая парочка отправилась к ближайшим густым зарослям. Чтобы, понятное дело, предаться любви уже по-взрослому. Многократно, усердно и разнообразно. Типа — на полную катушку. Искренне одобряю, понимаю и завидую белой завистью…. И второй мушкетёр, тем временем, покинул смотровую площадку: слез со скалы и, понуро сгорбив широкие плечи, неторопливо побрёл к горному озеру. Расстроился, бедолага. Надо думать, рассчитывал, что «горбунья» заявится не одна, а вместе с такой же симпатичной и сексуально-раскованной подружкой. Облом случился-приключился. Бывает. А также крушение всех юношеских эротических надежд. Полностью понимаю. И даже — сугубо местами — сочувствую…. Хм, не дойдя до широкой песчаной косы, юноша начал раздеваться. Видимо, решил искупаться. Ну-ну. Купание в прохладной горной воде, как известно, оно очень даже действенно способствует притуплению мужского вожделения. После колки дров, естественно…. Наш озабоченный приятель полностью обнажился и, пристроив мушкетёрскую накидку «с крестом» поверх сброшенной одежды-обуви, уверенно зашагал по светло-светло-жёлтому песочку. Зашёл в воду по пояс, нырнул, метров через десять-двенадцать вынырнул, довольно фыркнул пару раз и уверенным кролем поплыл к водопаду. Нормальная ситуация. То, что старенький и очкастый доктор прописал — намедни…».

Дальше всё было просто. Ну, как в той знаменитой поговорке про два пальца, асфальт и естественные человеческие нужды.

Он, педантично поместив бинокль в футляр и отправив означенный футляр в рюкзак, совершил образцово-показательный марш-бросок вдоль озёрного берега, усеянного валунами и колючим кустарником. То бишь, затратив примерно пятнадцать-восемнадцать минут, успешно перебазировался — где-то ползя по-пластунски, где-то, пригнувшись, короткими перебежками — к намеченной точке.

Низенький мушкетёр продолжал увлечённо плескаться в изысканно-лазурных водах горного озера.

— Купайся, родной, — одобрительно пробормотал Максим. — Купайся, плескайся и охлаждайся. День-то обещает быть жарким…. Извини, но твою мушкетёрскую накидку я конфискую. Типа — для пользы общего дела. Конечно же, вместе с «пацакским» индикатором, лежащим в правом кармане, и низкочастотной рацией с выдвижной телескопической антенной, находящейся в левом. Большое спасибо, и всё такое прочее. Непременно сочтёмся…. Мол, как и что? Куда пропала казённая одёжка? Пусть считается, что её уволок без меры любопытный белохвостый орлан…

Стоя на густой травке, он сноровисто изобразил на песке — с помощью сухого прутика — некое подобие отпечатков когтистых птичьих лап, после чего упруго зашагал по извилистой горной тропе.

«Странное дело», — рассуждал про себя Макс. — «Очень даже странное и подозрительное. Как-то легко, просто и обыденно всё прошло. На удивление. Натуральный — «рояль в кустах». Словно бы кто-то невидимый дал мушкетёрскому посту однозначную и строгую команду — срочно освободить мне дорогу…. Или же это лишь привиделось? Типа — избыточные фантазии, спровоцированные чрезмерной осторожностью? Ладно, разберёмся. Не Боги, чай, горшки обжигали…».

Через час с небольшим, даже почти не вспотев, он успешно вышел к вершине холма.

Вышел, затаился в густых кустиках и, достав бинокль, приступил к наблюдениям.

«Всё со знанием дела обустроено», — констатировал через несколько минут Максим. — «Большой сборно-щитовой модульный блок — метров так на сорок пять квадратных. Аккуратное кострище, обложенное здешними серо-жёлтыми булыжниками. Пластмассовый светло-зелёный умывальник, прибитый к полутораметровому деревянному столбу, вкопанному в землю. Толстый пенёк, накрытый квадратным фанерным щитом, то бишь, обеденный стол. Два раскладных стульчика. Причём, и стол-пенёк и стулья расположены под маленьким брезентовым тентом. Трёхместная туристическая палатка в стандартных буро-зелёных пятнах…. Для чего им — палатка? Можно же было оборудовать и второй сборно-щитовой блок. Не оборудовали…. В чём тут дело? В пошлой экономии финансово-денежных средств? Или же, наоборот, в романтических пристрастиях обитателей данного лагеря?…. Опаньки, кошка выбралась из палатки. Сиамская, только очень рослая и щедро утыканная крохотными тёмными пятнышками…. Ага, а за ней неторопливо проследовал чёрно-белый котяра — явно «помоечных» корней. Ну-ну. Мохнатыми мордочками нежно трутся, чуть ли не целуются. Кошачья любовь-морковь, понятное дело…. Так-с, из палатки показалась ещё одна приметная парочка, на сей раз — человеческая. Во-первых, юноша лет двадцати: рослый, широкоплечий, голый по пояс, мускулистый и рыжеволосый. Лицо приятное — открытое и волевое. Принялся старательно приседать и делать активные махи руками-ногами. Типа — утреннюю зарядку выполняет.… Во-вторых, девица того же возраста: невысокая, приземистая, чуть полноватая, тёмно-русая, коротко-стриженная, в летнем цветастом сарафане. Лицо простецкое и веснушчатое. А по общему внешнему облику она чем-то неуловимо напоминает хозяйственную птичку-синичку…. Барышня тоже приступила к физзарядке, только — в отличие от своего спутника — без всякого азарта. Очень быстро этот скучный процесс ей надоел, и она, выждав подходящий момент и отчаянно завизжав, бросилась рыжему юноше на шею. То бишь, высоко подпрыгнув, вцепилась ладошками в мускулистые плечи паренька и крепко оплела его ноги своими. Ну, естественно, после этого и жаркие поцелуйчики начались. Молодожёны, надо думать…. Стоп. Пятнистая кошка насторожилась и, позабыв о своём бело-чёрном ухажёре, тревожно уставилась в мою сторону…. Почуяла что-то? Всё, пора выходить…».

Предварительно пристроив рюкзачок под приметным тёмно-серым камушком, он тщательно стёр с физиономии «боевую раскраску», набросил поверх пятнистого камуфляжа мушкетёрскую трофейную накидку, вышел из кустов и — демонстративно-неторопливым шагом — направился к вершине холма.

— Здравствуйте, уважаемые господа учёные, — подойдя к палатке, приветливо поздоровался Макс на английском языке.

— Аналогично, господин охранник, — равнодушно откликнулся рыжеволосый паренёк. — Вышли на смену и заглянули к нам с плановым визитом? Мол, всё ли в порядке?

— Ага, именно так…. Хорошая нынче погода. Не правда ли?

— Нормальная.

— А как дела научные? Есть ли… э-э-э, конкретные успехи?

— Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы.

— Почему?

— Всё потому же. Я уже объяснял вашему предшественнику. Нечего добавить.

— Павлик, прекрати, пожалуйста, — попросила девушка. — Ну, нельзя же быть таким упрямым и принципиальным.

— Ещё как можно, Птичка. И даже, я бы сказал, нужно…. Совсем рядом, господин охранник, проходит-гремит весёлый и беззаботный тропический карнавал. Мужчины и женщины, съехавшиеся сюда чёрт знает, из какого количества стран, веселятся по полной и расширенной программе, кушают всякие вкусности, пьют экзотические напитки. А мы здесь — как прокажённые. То бишь, отрезанные от всего остального Мира…. Вам что, начальник, жалко, призрев все эти строгие служебные инструкции, подбросить нам какого-нибудь местного приличного винишка? Ну, в виде карнавального исключения? А?