Эти подозрения не были совершенно необоснованными. В начале осени кто-то проник в контору Мики Эспера и пытался взломать сейф. Вскоре после этого была предпринята попытка ограбить кассу для игры в покер по-крупному в доме Джимми Саломе. Ли и другие игроки слышали, как кто-то чем-то металлическим разбил стеклянную дверь, выходившую во внутренний дворик. К счастью, стекло оказалось безосколочным. Ли схватил старый мушкет — единственное оружие в доме — и погнался за двумя неграми, побежавшими через поле к реке, но тем удалось скрыться. Ли сказал, что все это, как ему кажется, подстроил кто-то из своих. Именно этот "кто-то" и должен был открыть дверь изнутри. "Я думал, что он ошибается, — сказал потом один из игроков. — Но Ли продолжал стоять на своем. И, как выяснилось, оказался прав".

К середине ноября поползли слухи о том, что Джимми Чагру скоро наверняка арестуют. Не многие за пределами федеральной прокуратуры в Эль-Пасо знали, что Генри Уоллес к тому времени уже подробно рассказывал о контрабандистских операциях во Флориде и что было арестовано еще несколько участников преступного сговора, изъявивших желание вступить с властями в сделку. Не проходило и дня, чтобы в местных газетах не появлялось какое-нибудь сообщение, связывавшее братьев Чагра с расследованием, проводившимся большим жюри.

Рано утром 21 ноября Джеймс Керр выехал из гаража на своем "линкольне" и направился по тенистой улице к зданию федерального суда. Он жил в Аламо-хайтс — фешенебельном районе Сан-Антонио. На пересечении с Бродвеем дорогу неожиданно перегородил какой-то зеленый фургон. Керр хотел было объехать его, но в фургоне вдруг открылись обе задние двери, и двое вооруженных людей открыли стрельбу. Капот, левое крыло и ветровое стекло "линкольна" были изрешечены крупной шрапнелью и пулями 30-го калибра. Позже полиция насчитала девятнадцать пробоин.

По каким-то непонятным причинам трое налетчиков (третий был за рулем) сразу же уехали, не удосужившись пройти два-три метра, чтобы удостовериться, что Керр убит. Если бы они это сделали, то, конечно, увидели бы маленькую дрожащую фигурку, забившуюся под приборную доску. Просторный отсек для двигателя с множеством всевозможных устройств и приспособлений защитил Керра от пуль. Если не считать легкого шока и порезов от разбитого стекла, прокурор практически не пострадал. Он описал потом фургон, с которого стреляли, и на следующий день его нашли брошенным недалеко от места происшествия. Вскоре выяснилось, что фургон угнали в Остине всего за несколько часов до покушения. Керр изучил также фотографии всех "Бандидос" и кое-какие отобрал. Но и через пять лет никто не был арестован в связи в неудавшимся покушением, несмотря на одно из самых тщательных расследований за всю историю ФБР.

Когда Ли и Джо Чагра узнали о случившемся в Сан-Антонио, они с изумлением посмотрели друг на друга. Ни тот ни другой не был готов сказать то, во что просто не хотелось верить. Но Джо тут же вспомнил о той вечерней беседе, которую все трос пели прошлым летом во Флориде. Ли, наверное, тоже о ней вспомнил.

Когда в тот день накануне рождества Донна Джонсон пришла в офис, Ли был уже там. Она работала у него делопроизводителем и была одной из тех немногих женщин в конторе, которые были приняты на работу без всяких задних мыслей со стороны Ли. Он с самого начала не хотел делать из нее свою любовницу. И случилось это не потому, что Донна была дурнушкой, а потому, что их взаимоотношения строились на чем-то большем, чем простое физическое влечение. В каком-то смысле Ли был ее спасителем. Несколько лет назад Донна встречалась с одним приезжим, которого считала гангстером с Восточного побережья. Но тот оказался обыкновенным агентом-провокатором, состоявшим на службе в Управлении по борьбе с наркотиками. Уже через несколько недель после знакомства "возлюбленный" Донны уговорил ее передать кому-то немного кокаина, за что она и была арестована. Ей грозило 45-летнее тюремное заключение. В качестве адвоката друзья наняли Ли Чагру, о котором Донна до этого даже не слышала. Агент из Управления по борьбе с наркотиками предупредил ее, что Чагра — "адвокат, связанный с организованной преступностью", и грозил упечь ее в тюрьму на все 45 лет, если только она посмеет заговорить с ним. Донна поклялась, что делать этого не будет. Агенты пообещали отпустить ее под залог и сохранять факт ее ареста в тайне. Однако в то же утро на предварительном судебном заседании под председательством федерального судьи Джеми Бойда она вдруг с изумлением услышала, что агенты называют ее крупным поставщиком кокаина из Аляски. "Я готова была закричать, — вспоминала Донна. — Я три ночи проторчала в тюрьме, выслушивая всякие их обещания. Агенты хотели, чтобы я ходила по барам и подбивала посетителей купить или продать наркотики. Они знали, что я никогда не имела дела с наркотиками, и вдруг они заявляют судье, будто я крупный поставщик, кокаина из Аляски. В тот момент я готова была наложить на себя руки. И тогда ко мне подошел Ли. Он обнял меня за плечи и спросил: "Ты можешь потерпеть еще одну ночь?" Я сказала, что могу". Дело Донны должен был рассматривать судья Джон Вуд, поэтому Ли не стал ее обнадеживать, сказав, что, скорее всего, она получит пять лет тюрьмы. Но ему удалось добиться большего — ее освобождения. Такой исход был предрешен, когда Ли включил для прослушивания магнитофонную запись беседы, в ходе которой агент-провокатор хвастался, что сам подстроил эту ловушку и что уже не раз проделывал это и с другими женщинами в разных городах. Через несколько недель Ли разыскал девушку и взял к себе делопроизводителем. Она стала потом самым преданным его работником, и Ли доверял ей больше, чем всем другим.

В то первое и последнее утро в своем новом офисе с лица Ли не сходила привычная улыбка человека, завоевавшего весь мир. Он без умолку рассказывал об одержанной накануне победе в Таксоне. Таким счастливым Донна не видела его уже несколько месяцев. Ли вернулся в Эль-Пасо ранним утром и привез подарки всем своим сотрудницам. На нем теперь были ковбойские сапоги, джинсы и такое количество драгоценностей, что их хватило бы на балласт водолазу. Донна сразу же поняла, что никакой работы сегодня не будет.

Хотя все в офисе активно чем-то занимались, к их служебным обязанностям это не имело никакого отношения. Друзья, родственники и какие-то незнакомые люди один за другим приходили в контору, словно это был не офис, а какой-то музей. Новое здание включало в себя не только множество хорошо спланированных и обставленных служебных помещений, но и оснащенную всем необходимым кухню, богатую библиотеку юридической литературы и полностью обставленные жилые апартаменты с двумя спальнями. Ли никогда не говорил сослуживцам, зачем ему понадобились эти апартаменты в дальнем крыле здания, но слухи доходили и до них. Все были в курсе, что по вечерам Ли регулярно встречался с исполнительницей стриптиза из ночного клуба "Лэмплайтер". Но мало кто придавал этому особое значение и считал, что Ли может и в самом деле бросить Джо-Энни и детей.

Донна сварила кофе и объяснила Ли принцип работы новой телефонной системы. Словно дитя, радующееся новой игрушке, он показывал Донне и Сэнди тайники со скрытыми сейфами. Девушки знали лишь о сейфе, вмонтированном в пол ванной, но теперь оказалось, что в доме были и другие тайники: один — под ковром у камина в гостиной, другой — в большой спальне.

Как всегда, когда он бывал в хорошем настроении, Ли сидел, положив ноги на стол, и без конца рассказывал о своих судебных баталиях, раздавая при этом деньги. За несколько дней до этого в офис было доставлено чуть ли не 150 граммов кокаина, так что праздничное настроение было гарантировано. Ли подарил Джеку Стриклину тысячу долларов. Кое-что перепало и другим его друзьям. Телевизионная камера, установленная у входа, поймала изображение какого-то человека, которого все называли Ковбоем. Донна видела его в первый раз, но Ли, нажав кнопку, впустил этого человека и дал ему 10 000 долларов. Все сразу догадались, что Ковбой был сборщиком денег у какого-то букмекера.