Чагра и тогда не знал, что именно Джонсон сказал агентам, но был уверен, что это было сплошное вранье. Вуд отклонил ходатайство Чагры, но заявил, что тому будет позволено ознакомиться с протоколом допроса, после чего его запечатают в конверт и спрячут подальше от любопытных глаз репортеров.

Вуд, должно быть, хорошо понимал, что его распоряжение запечатать протокол допроса было слишком незначительным и запоздалым шагом, потому что к тому времени в газетах уже было полным-полно всевозможных догадок и предположений. Вскоре в суд пришел Сиб Абрахам и попросил Вуда дать себе отвод по другому делу о наркотиках, в котором фигурировали два клиента Сиба. Старший судья Адриан Спирс отклонил ходатайство на том основании, что, хотя судья Вуд и назвал фамилию какого-то "мистера Абрахама" в ходе открытого судебного заседания, это еще не доказывало, что Вуд имел в виду мистера Сиба Абрахама — официального адвоката по указанному делу. В то же время Вуд заверил Абрахама, что злополучный протокол надежно упрятан в сейф делопроизводителем федерального суда.

— Протокол находится в сейфе, — сказал Вуд, — и будет лежать там, как в склепе… Он будет храниться там, словно прах. Он умрет навсегда… Поэтому, если умру я или вы или случится так, что здесь уже никого из нас не будет, протокол все равно останется там…

Несмотря на эту траурную речь судьи Вуда, "прах" все же восстал: не прошло и нескольких месяцев, как почти все местные репортеры имели на руках копию допроса. В большинстве своем показания Джонсона были смехотворны, а порой оказывались и просто клеветой и поэтому обнародованию не подлежали. Однако распространившиеся слухи о том, что в протоколе приводился какой-то большой список людей, причастных к организованной преступности в Эль-Пасо, принесли гораздо больший вред Ли Чагре, чем действительное его содержание. В документе были названы шестьдесят фамилий. Впоследствии один из местных репортеров назвал его списком "шестидесяти подонков Эль-Пасо".

Трудно подсчитать, какой именно урон нанесла эта губительная огласка карьере Сиба Абрахама и его коллег. Несомненным, однако, было то, что грубейшая ошибка Вуда нанесла сокрушительный, а возможно, и смертельный удар по и без того пошатнувшейся репутации Ли Чагры. С тех пор он так и не смог поправить дела своей адвокатской конторы. Весь трагизм ситуации для него заключался в том, что всего этого могло и не произойти: прежде чем апелляционный суд рассмотрел ходатайство о незаконности повторного привлечения к судебной ответственности по одному и тому же обвинению, Джеми Бойд решил прекратить дело Джека Стриклина по обвинению в продолжительной преступной деятельности".

В один из уикендов после фиаско в суде Вуда Ли Чагра сделал то, что делал всегда, когда чувствовал, что все вокруг рушится: он позвонил Кларку Хьюзу и предложил слегать в Лас-Вегас. Хьюз знал, что его друг переживает трудные времена. Чагра и Вуд к этому времени вступили на путь конфронтации, которая неминуемо должна была завершиться трагедией.

Джимми и его новый партнер Генри Уоллес находились в это время во Флориде, дожидаясь первой партии марихуаны из Колумбии. Судя по информации, доходившей до Ли, все предвещало провал и этой операции. Финансовое положение Ли было плачевным, но ему все же удалось одолжить 25 000 долларов — "на развод", как он говорил. К тому же в Лас-Вегасе у него был большой кредит, и теперь уже никакая сила в мире не могла остановить его. "Они еще напишут об этом в газете, — сказал он Хьюзу. — Я разнесу казино в пух и прах".

Управляющий "Сизарс-палас" послал за ними "лирджет", и менее чем через два часа они уже подкатывали на лимузине к казино. По пути в номер Ли раздал двести долларов на чаевые. Он всегда испытывал нервное возбуждение, стоило лишь окунуться в шумную, пронизанную азартом атмосферу казино. Но на этот раз он был, казалось, на особом подъеме. "Таким его я еще никогда не видел", — вспоминал потом Хьюз. Он знал, что пройдет еще несколько часов, и Ли доведет себя до нужной кондиции. Прежде чем спуститься вниз в игорный зал, тот совершал настоящий ритуал. Сначала он делал с десяток телефонных звонков. Кларк Хьюз никогда не знал, кому звонил его друг и с какой целью. Жизнь Чагры была похожа на осиное гнездо с тысячами изолированных ячеек. Ни одному человеку, каким бы близким другом он ему ни был, не позволялось знать, что происходит в нескольких ячейках одновременно. Казалось, сам акт общения по телефону вселял в него уверенность. После телефонных разговоров Ли не спеша приступал к туалету, на что обычно отводилось часа два, а то и больше. Он принимал ванну, брился, причесывался и облачался в специально предназначенный для таких случаев черный наряд. Стоя перед зеркалом, он надевал сначала ковбойскую рубаху в красную клетку, не спеша застегивал на ней перламутровые пуговицы, а затем влезал в черный ковбойский костюм техасского покроя. После этого он надевал пояс, прикреплял к нему массивную пряжку из чистого золота, инкрустированную бриллиантами, и натягивал черные ковбойские сапоги из крокодиловой кожи. Затем он еще раз внимательно осматривал себя в зеркало, после чего начинал прилаживать черную ковбойскую шляпу с золотым тиснением на нолях: "Ли Чагра" и "Свобода". Установив надлежащий наклон, он брал в руки трость из слоновой кости с золотым набалдашником в форме головы сатира и начинал осматривать себя со всех сторон под разными ракурсами до полного удовлетворения. Это было прелюбопытнейшее зрелище: прямо у вас на глазах адвокат Ли Чагра превращался в "черного громилу" — грозу всех казино Лас-Вегаса.

Кларк Хьюз спускался в казино первым и быстренько просаживал свои "несчастные три-четыре сотни". Он не знал, почему Ли любил брать его с собой, но почти всегда соглашался сопровождать его. Ли был другом Кларка, возможно, его лучшим другом, хотя последнее время его не покидало какое-то странное, едва ощутимое чувство, будто их дружба медленно, но верно разваливается. Он знал, что Ли пристрастился к кокаину, но, с тех пор как Кларка назначили судьей, особенно это не афишировал. И дело было вовсе не в кокание, а в том, что он символизировал. Они, казалось, подошли к перепутью, и Ли пошел по другой дороге.

"Черный громила" появился в игорном зале казино чуть ли не в полночь. Он сразу же направился к столу для игры в крепс в глубине зала и попросил администратора освободить его. Тот щелкнул пальцами и жестом приказал охранникам принести бархатное ограждение. "Господа, — обратился он к игравшей за столом публике, — этот стол заказан для час гной игры. Будьте так добры, перейдите за любой другой стол в нашем казино". Игравшие "на мелочишку", как стадо послушных баранов, тут же разошлись. Одновременно в зале почувствовалось какое-то возбуждение, и к огражденному месту стали подходить посетители, желавшие хотя бы одним глазом посмотреть на настоящую игру. Протягивая руку к игральным костям, Ли произнес краткую речь, которая тоже была частью ритуального обряда. "Ты только посмотри на них. — сказал он, обращаясь с улыбкой к администратору. — Тебе следовало бы платить мне полторы тысячи долларов в час уже за то, что я развлекаю твоих клиентов. Ну-с, с чего начнем? Посмотрим, на что вы здесь способны". Администратор, уже не раз слышавший это, лишь снисходительно улыбнулся и стал отсчитывать фишки по 500 долларов каждая.

Примерно через час Ли проиграл 90 000 долларов. Не выказывая никаких признаков расстройства, он поднялся с Кларком в номер.

На другой день вскоре после полудня Ли позвонил ему и сказал: "Девяносто тысяч — ничто для настоящего игрока. Пойдем-ка вниз и зададим им как следует". Кларк сказал, что сейчас оденется и встретится с Ли в казино.

Зал в это время был почти пуст. Любители гольфа еще доигрывали свои утренние партии, пьяницы пока отсыпались, а прислуга вытряхивала напольные пепельницы, наполняя их свежим песком, и убирала туалеты. В тот момент, когда в зале появился Кларк, Ли успел уже проиграть еще 80 000 долларов и теперь орал на администратора, грозившего закрыть кредит. "Интересно, черт возьми, получается! — кричал он так громко, что его голос можно было слышать на другом конце казино в кафетерии. — Когда я выигрываю, вы позволяете мне делать все, что хочу. Стоит же только начать проигрывать, как вы тут же прекращаете игру!"