— Если я вас правильно понял, необходимо найти того, кто пересылал деньги.

— Да. Потому что это наш единомышленник. Мы убеждены, что он остался нашим единомышленником. Иначе почему он отозвал деньги после разгрома ГКЧП? И теперь не знает, как нам помочь. Мы сейчас в подполье. Мы уверены, что он ищет нас. Надо ему помочь.

— Ну, а если мне удастся его найти, что потом?

— Пока только найти. Узнать, какими средствами он располагает. Какому движению или направлению в политике симпатизирует.

— А сколько он переслал?

Павел Михайлович помялся:

— Вам важно это знать?

— Да.

— Хорошо. Десять миллионов американских долларов. Впечатляет?

Такого предположить я не мог.

— Впечатляет. Десять миллионов за просто так из этого городишки! А что, если это наркоденьги? У революционной армии Колумбии были контакты с крупными дельцами наркобизнеса.

— Мы проверяли. У нас остались хорошие отношения с коммунистами латиноамериканских стран. Нам дали ясный ответ: ни коммунисты, ни левые повстанцы такой суммой не располагают и не имеют представления, откуда она взялась. Что касается крупных наркодельцов, то при Горбачеве, по личному указанию этого подонка, с ними был установлен контакт, и им была предложена помощь для отмывания денег. Это нам было известно от покойного Пуго. Но они теперь поддерживают Ельцина. То есть если бы они и направили в Россию какие-либо деньги — а скорее всего, направляли и направляют — то не нашим, а как раз наоборот. Нет, это вряд ли наркодельцы.

— Еще какие-нибудь зацепки есть?

— Никаких.

— Вы у нас побудете?

Павел Михайлович посмотрел на часы:

— Боюсь, что не увижусь с Мариночкой. Передайте ей мои извинения. И еще. Не жалейте денег. Конечно, в разумных пределах. Финансового отчета мы у вас спрашивать не будем.

— Как с вами связаться?

— В случае экстренной необходимости через Мануэла из гостиницы, где вы останавливались в Рио. Но только при экстренной необходимости. Не мне вас учить. Проводите меня по аэропорта.

— Я думаю показать вам место, где у меня будет салон. Для всех вы здесь по делам салона.

— Разумно. Тогда давайте поторопимся.

В машине я спросил Павла Михайловича:

— Теперь, когда КГБ расформировано, я, стало быть — уже никто, не чекист и не полковник?

— Нет, вы по-прежнему чекист и полковник. Организацию, которую создал Дзержинский, всякие там ельцины распустить не могут. Согласны со мной, товарищ полковник?

— Согласен, товарищ… — я замялся.

— Товарищ генерал, — подсказал Павел Михайлович и в первый раз улыбнулся.

— Ельцин уже надавал разных званий.

— Верно, но новые получили звание от Ельцина, а я от Андропова.

— И я тоже.

— Вот видите. А вы: «кто я теперь»? Чекист и полковник, и больше, чем раньше. Потому что теперь труднее.

В аэропорту мы говорили о машинах. Гость одобрял покупку салона.

— Я уже договорился, что по большой скидке продам новый «мерседес» управляющему банком.

Павел Михайлович не смог сдержать восторженного взгляда:

— Вот это начало!

— Как знал!

— Не скупитесь.

— Теперь уж точно не буду.

Прежде, чем проститься перед посадкой, он прижал кулак к груди и театрально произнес:

— Мы победим!

Потом посмотрел по сторонам и добавил:

— В организации продажи «мерседесов» в этом замечательном городе.

— Городе очень богатых людей, — добавил я.

Я умышленно не спросил у Павла Михайловича, можно ли рассказать о задании Мальвине. Он, конечно, не имел права дать мне такое разрешение. Но он профессионал, должен понимать, что ее помощь необходима. Поэтому я промолчал.

— Что будем делать? — спросила Мальвина.

— Первую попытку предпримем во время обеда.

На первый обед мы пригласили управляющего банком синьора Алберту с супругой, моего «друга» доктора Роберту с супругой, директора торговой палаты с супругой, синьора Рамиреса Порталью, нашего любезного хозяина доктора Бутику, падре, синьорину Албертину, хозяйку салона красоты, куда зачастила моя супруга, и синьору Исидору, моего адвоката.

Помогать нам взялся метр ресторана «Две медузы», кухню и персонал которого мы успели оценить. Меню мы с Мальвиной выбирали недолго: все национальное. За два часа до обеда на грузовичке приехали два официанта, привезли еду и приборы.

Во время аперитива гости из-за уважения к хозяину и его супруге, то есть ко мне и Мальвине, говорили по-английски и по-французски, а падре, супруга директора торговой палаты и, конечно, наиинтеллигентнейший доктор Мануэлу — по-итальянски.

Сели за стол, там продолжался разговор о городских новостях, о погоде (где не говорят о погоде!), о футболе — Бразилия остается Бразилией — и, на удивление, ни слова о политике.

Когда разлили шампанское, бокал поднял директор торговой палаты. От имени всех присутствующих он пожелал мне и моей «совершенно очаровательной» супруге успехов, обещал помощь.