— Светлана, осторожно! — закричала я, чтобы разбудить девушку, и вскочила на ноги. — Пошел вон!

Последняя моя фраза относилась к существу, которое явно покушалось на наши жизни. Причем на обе сразу. Я схватила первое, что попалось под руку — подушку, на которой только что покоилась моя голова, и швырнула ее в окно. И сразу же, не теряя времени, схватила Светлану и стащила ее с полки на пол.

Окно было открыто недостаточно для того, чтобы подушка вылетела наружу. Она застряла было между рамой и верхней частью окна, но через мгновение свалилась внутрь. Почти одновременно с моим броском раздался выстрел.

Между моим первым воплем и выстрелом прошло секунды две, не больше. Пуля вошла в нижнюю полку, заставив матрас даже немного подпрыгнуть. Туда, где недавно лежала я.

Тесное купе, убийца в окне, и напротив его жертва, лицом к лицу. Ожидая следующего выстрела, я успела распахнуть дверь купе и вытолкнуть Сетлану. Но вместо выстрела послышался тихий щелчок. Заклинило затвор? Это ли не удача!

Я схватила со столика пустую бутылку из-под минеральной воды «Ессентуки» и запустила ею в человека за окном. Убийца увернулся, отклонив голову, и светло-зеленая бутылка, просвистев в воздухе, исчезла в ночной тьме. Звука ее падения, конечно же, не было слышно.

Я вскочила на столик, чтобы попробовать ухватить человека за какую-нибудь часть его тела, но тот с ловкостью постельного клопа уже взбирался на крышу вагона. Все-таки я умудрилась схватить его за ботинок.

Человек за окном попытался отмахнуться от меня и ударить по руке пистолетом. Я отдернула руку, и ботинок остался в моей руке.

Неизвестный злоумышленник выронил пистолет, который ухнул в темноту. Убийца громко выругался и тут же вскарабкался на крышу. Лишь белая веревка осталась качаться за стеклом, сдуваемая ветром в сторону.

Одна только мысль засела в моей голове: киллера надо остановить во что бы то ни стало. Иначе рано или поздно он доберется до нас.

Я выскочила в коридор.

Светлана прижалась к стене и, кривясь от боли, поддерживала раненую руку. Наверное, я слишком грубо ухватила свою клиентку, пытаясь спасти ее жизнь.

— Побудь пока здесь, — шепнула я. — В случае чего зови на помощь.

Девушка кивнула, выдохнув лишь одно слово:

— Хорошо.

Я снова заскочила в купе.

Убийца на крыше вагона. Если он проберется в поезд, то я постараюсь взять его. А если он решит ускользнуть, покинув состав где-нибудь на перегоне, когда поезд замедлит ход? А потом снова пойдет по нашему следу? Ладно, об этом варианте потом, ведь поезд мчится сквозь ночь на полной скорости и вроде бы не собирается останавливаться.

Теперь поразмыслим насчет оружия. Если у киллера был один пистолет, то будем считать, что сейчас он безоружен. Однако у него может быть нож, граната, еще что-нибудь на случай нападения на безоружных людей.

Рискнуть?

Считайте меня сумасшедшей, но стремление доводить дело до конца мне всегда портит жизнь.

Проем в окне был узковат даже для меня. Протискиваясь в него, сначала ловя, а потом цепляясь за свисающую с крыши веревку, я каждую долю секунды ждала нападения сверху.

Почти выбравшись наружу, я вдруг почувствовала, что веревка, на ощупь напоминающая парашютную стропу, ослабла. Не знаю, за что она цеплялась там, на крыше, но знаю точно, что ее отвязали.

Инстинктивно я бросила ее и ухватилась за край окна, выгнувшись в такой неестественной позе, что правый бок пронзила острая боль. Парашютная стропа скользнула вниз и исчезла в темноте так же, как брошенная мной пустая бутылка из-под минеральной воды, так же, как оброненный пистолет убийцы.

Свесив ноги из проема, я приняла более удобное положение, перестав походить на скрюченного подагрой. Таким образом я оказалась снаружи вагона.

— Умри, сучка! — послышалось сверху.

Я подняла голову и увидела сверкнувшее лезвие ножа. И только потом разглядела искаженное от злобы лицо нападавшего.

Он лежал на животе и не мог дотянуться до меня из-за конструкции вагона. Но ведь он может бросить нож прямо мне в лицо. Достаточно было отпустить финку, просто выпустить ее из руки и позволить ей тихо и спокойно долететь до моего лица. Даже не надо размахиваться, рискуя самому потерять опору на гладкой крыше. И все…

Только эта мысль мелькнула в моем мозгу, как он так и сделал. Я, конечно, была готова сейчас ко всему и ожидала от убийцы чего угодно, но всегда в душе теплилась надежда, что до самого страшного не дойдет. И тем не менее…

Как в замедленной съемке, я увидела: вот разжимаются пальцы убийцы, вот холодное светлое лезвие начинает свое движение вниз, рассекая поток воздуха… Если я буду продолжать смотреть вверх, то острый конец финки войдет прямо в мой правый глаз. Если наклонюсь, то она вонзится в мой затылок. И то и другое неприятно. А закончится все тем, чего и ждет убийца, — я упаду вниз и попаду под колеса поезда.

Ждать, когда лезвие долетит до моей головы, я не стала. Как только убийца выпустил нож из пальцев, я отцепила правую руку от рамы, за которую держалась, и, резко подавшись в сторону, повисла на одной левой. Нож скользнул вниз, и на этот раз я услышала звенящий звук его падения на гравий.