– Но, повторю, с телом – проще.

– А с чем сложнее? Со слабостями? – глядя прямо на него, спросила женщина, решив пройти назначенное до конца. А в том, что это было именно так, сомнений уже не было.

– Вы о горчице?

– Не валяйте дурака!

– Тогда прелестно, прелестно! Напомнили! Однако ж, начинаете мыслить… – незнакомец снова потер руки. – Собственно я уже приступил к объяснению. А вы внимательны! Неплохо, неплохо. Вот, наклонности… да слабости рядышком, – он сделал движение рукой, будто рубил капусту. – Прелюбопытные черты, замечу. Со способностью не путать, не путать!

Человечек лукаво улыбнулся и погрозил ей пальцем. Его манера повторять вызывала раздражение.

– Оставьте! – бросила Лена.

– Они как ноты на рояле – всегда должны быть под рукой. Самый необходимый в нашем деле инструмент, – отмахнувшись, продолжал он. – Да-с! Потому как можно использовать по-разному. По-раз-но-му. И там, и там. Даны-то для одного, а мы их применим в противном… – и закатил глаза, – ах, Платоныч, какой опыт! Какой опыт!

Поток слов, выражений и выводов еще не казался Лене бессмысленным, оставляя надежду на мгновение, когда всё прояснится, станет понятным, а она сможет воспользоваться и мгновением, и тем, что сохранила, несла в себе, чем дорожила. Но лучше бы способность размышлять отказала сейчас ей, как и однажды в детстве, мы пожелали тоже самое ее подружке – Полине. И опять не случилось. Как и у нас с вами, много, много раз в жизни, дорогой читатель.

– А вот на чем бы хотел остановиться, – незнакомец поскреб лоб, возвращая всё на свои места и сомневаясь, стоит ли продолжать эксперимент, ведь «отставание» от событий «жены» и «дочери», как мы заметили, не приносило ему успеха, но, наконец, решился.

– Лет несколько, десятка два, – он поправился, – всё больше из тренажерных прут… сам удивляюсь. У других, не поверите, прямо дыры остервенения в сознании-то, дыры, милая! Хи-хи! Жрут, пьют, а вечерком на дорожку со счетчиком. И по кругу, по кругу. Прям как в жизни! Таких приятнее всего видеть. Изъяны только в душе, в душе.

– Вы хотели сказать в душе?

– Я всегда точен, дорогая. В душе. Когда пытаются смыть, а не могут. Скребут, а без толку. Не то скребут-то, не то смывают, не туда бегут. До нужного душа, однако, не доходят. Н-да… не доходят, ни-ко-гда.

– До какого?! Какой еще есть душ?! – пробормотала Лена, подозревая, что начинает зря терять время. – И оставьте неуместную фамильярность!

– А вот представьте себе, что жили, жили, да как-то подняли голову, скажем, вечерком, у камина, и на вас обрушился ливень, смывающий сначала одежду, кожу, потом внутренности. Что-то подобное испытал Фултон.

– Это кто еще?

– Неважно. Из актёришек. Сидел на одной «синтетике». Какой-то японец изобрел, еще в конце девятнадцатого века. Прошел через меня! – человечек выпятил грудь и с гордостью ударил по ней. – Изобретение выкрали из дворца. Сообразительны… шельмы! А с четырнадцатого года, ну, с первой мировой, столько народу поубивали, что удовольствие стало исчезать. Тогда и постановили. Что там началось, что началось…

– Что постановили?

– Не поверите – будто убийство удовольствием не является! Дольше всех продержались американцы – из рациона солдат исключили в конце семидесятых.

– Да знаю!.. – перебила Лена, – Так почему не является?.. нет, почему являлось?!

– И где вы были раньше? Такие осмысленные вопросы! Ко мне бы в помощницы… Может, подумаете?

Гостья поймала подобострастный взгляд. Ответный – был негодующим.

– А то подсунули Лутели, – незнакомец с сожалением вздохнул. – Я уж и губу раскатал, а девчонка на тебе!.. проездом… как у вас говорят…

– Лутели?.. Проездом?.. – пытаясь увязать сказанное с недавними событиями, прошептала гостья, кусая губы.

– Ну да, ну да, – он кивнул на вход. – Тоже знакомы?.. – и, видя смятение на лице женщины, удивленно протянул: – Уже?!.. Надо же, как вас поколобродило! И Платоныча, и… эту дрянь. Видать, особа вы чрезвычайно интересная… – но тут же, спохватившись, что сболтнул лишнее и, боясь упустить мысль, заговорил быстрее: – Однако, к изобретению-с. Исследование в области неврологии, проведенное «NIDA», доказало, что дофамин, высвобождаемый в результате употребления наркотика, хранится в миндалевидном теле – том отделе мозга, который отвечает за воспоминания. Улавливаете? За воспоминания! Ну же, ну же! Ловите! Невероятно важная деталь! Эт вам не тело шпиговать мышцами да бицепсами. Здесь у герцога любовь с интересом! Такие перспективы!

– Из дворца?.. – переспросила Лена, намеренно делая паузу, – выкрали?

– Ну, да. Достаточно снимка. Болтали про какую-то вспышку. Формула синтеза! Да, не переживайте, там лет на сто вперед новых препаратов. Как украдут, мы новый выбросим. Всегда считается безобидным! Н-н-да, – он почесал лоб, – о чем я говорил? А!.. – «метамфетамин» называется. Обычные удовольствия перестали приносить наслаждение. Тем же солдатам. Вот и ответ.

– То есть убийство – обычное удовольствие?!

– Я же говорил, – человек поморщился, – ис-клю-чи-ли! Из удовольствий-то! Оставили более важные.