– Ну, потом гайки-то закрутили. А Солженицын, в конце концов, стал печататься на западе. И Бродский уехал. А Сахаров? Вы тоже это знаете, – парировал хозяин.

– Ну, гайки-то крутили все. Да, Бродского – вынудили… но многие все-таки остались… тот же Шаламов. У него оказалось более глубокое понимания своего места в России. Приятие или неприятие ее доли. Кто уйдет от постели больной матери? Там… на западе долю не разделить. Делят овации. Горбачев усвоил это влёт. Млел. А Сахаров… знаете, если «сапоги тачать пирожник» начинают с подачи жены, заканчивают головой Иоанна Крестителя или… трагедией того же Горбачева – ведь и схоронить-то на родине побоятся. Но всегда – кровью. Не будем этого трогать…

Гость над чем-то на секунду задумался и потрогал пальцами подбородок. Хозяин кабинета с любопытством наблюдал.

– А вот, что касается гаек, – медленно вернулся к началу реплики Метелица, – всякое государство их закручивает время от времени. Всякое, подчеркну. «Штаты» поохотились за ведьмами во времена-то нашей оттепели. И там сразу садили на электрический стул политических противников. Особо не цацкались, не высылали. Так что… печататься на западе, или уехать туда, было как-то даже по-божески… уж простите, по сравнению с той практикой. И потом вы, надеюсь, оцениваете факт, что Америка давным-давно вырвала у нас знамя «тюрьмы народов». Первое место по числу заключенных в мире, на душу населения, держит уверенно с прошлого века. Надушу! «Всерьез и надолго», как говорил классик. А любой политический оппонент, везде, замечу… нет, нет, да переступит грань уголовного права. К примеру, плюнет полицейскому в лицо. Там за это – каторга. Ну, я фигурально выражаюсь. И уж всемирно известный факт – две пятилетки, как держат в тюрьме Гуантанамо несколько сотен иностранцев… без суда и предъявления обвинений. Представляете, как обгадилась бы западная пресса, сделай мы то же самое? Про смертную казнь вообще молчу. И плевали они на все Европы, вместе с их «ценностями» не только в рассекреченных разговорах госдепа со своими послами. Так что грань между узником совести и обычными преступниками, ох, как зыбка. Если солдаты Америки насаждают свою мораль в исламских странах – они герои. Если те у них – свою мораль – звери и преступники. Здесь кто как кого назовет. Вот у них возможность о наших «диссидентах» – на весь мир и громко. У нас возможности поменьше и говорим потише. А гайки-то, думаю, одинаково скрипят, так что… оставим тоже. Не громкость же главное? В определении, за что лишен свободы тот или другой? Или ошибаюсь?

– Конечно, нет. И я где-то с вами согласен. Но простым людям не нужно знать деталей. Им нужно показать пути свободы. Ну… пусть хотя бы подтолкнуть, – собеседник смягчился. – Они потом сами разберутся. В этом я убежден.

– Значит, в «подталкиватели»? Как на Украине? А всегда ли ясно кто и кого толкает? Уж опускаю «куда?». Не боитесь бескомпромиссности убеждений? Этим кичились не только «несущие» свободу, но и самые мрачные вожди. Общность приёма не пугает? Почему не допускаете, что не получится и не разберутся? Как с «рынком», который «не решил всё» – вам это должно быть ближе. И выяснилось, что иногда требуется кратное увеличение роли государства в экономике. И всегда в ущерб эффективности. Ведь случилось! И государство под названием «Штаты» подхватило идею, тут же забыв, что ругало за то же нас. Заметьте, ни одной критики в усилении госвмешательства у них не прозвучало. Более того, покусились на священную корову капитализма: искусственно отменили главный движитель – банкротство неэффективных корпораций! Считай, честную конкуренцию.

– Экономика мира – живой организм. Изменения и «покушения», как вы говорите, стали оправданы.

Борис Семенович поморщился.

– Тогда оправдайте хотя бы частично и тех, кто раньше вас «уловил» такие изменения. Кого поносили на чем свет стоит за это. Россию. Признайте ошибку, – гость развел руками. – Не оправдают… не признают. Свобода! Хотим – признаём, а хотим – нет. Помните? «Я хозяин своего слова, хочу – даю, хочу – беру обратно». Н-н-да… Но, все-таки, дело-то не в этом… – он с сожалением и даже каким-то внутренним разочарованием заставил себя возразить, – я-то веду речь о человеке. О человеке! О его свободе. Не общества. А если и в этой теории изменения станут «оправданы»? Тогда чего ждать? Куда станут отступать? Страшно подумать. Или опять – просто не признают, что «несколько» ошибались? С определением-то свободы? А на кого списать убитых? На кого?! Сталина не притянуть.

– Вы что ж, хотите сказать, люди плясали от счастья в Союзе?!

– Что плясали – не видел. Хотя нет… видел. А вот нормальных встречал каждый день. А сейчас – раз в год. Но пляшущих не заметно. «Упивающихся» положением, угаром веселья ночных притонов, политической борьбой – да. Еще вижу потерю памяти и навязывание такой потери.

– Вы о чем?

– Любой отбор человека по признакам, неважно каким, преследует одну цель. Единственную! Наша память стонет от подобных примеров. Еще до появления слова «партия» существовало разделение по родовитости, по крови, которая всегда оказывалась у одних лучше. Затем последовало разделение по цвету кожи, расам, далее по принадлежности к определенным классам. Апофеозом пляски стал национальный признак деления и отбора. Чудовищного отбора. Однажды вроде схоронили. Ан нет – жив и сегодня. Именно на его молодые побеги, обманывая людей «некоторым» отличием и «особой» ролью, местом среди соседей, и надеются все национальные движения, как бы они в действительности не назывались.

– Вы как-то упустили Украину, – мягко поправил собеседник.

– Великим Бисмарка сделала фраза: «Не надейтесь, что, единожды воспользовавшись слабостью России, вы будете получать дивиденды вечно. Русские всегда приходят за своими деньгами».

– Вы о плате за аренду Черноморским флотом Севастополя?

– Я о статусе Крыма.

– Надежды на несбыточное похоронили немало политиков… – Анатолий Борисович снова улыбнулся.

– Я не из них. Однако некто, назовем его господин «N», считает, что продешевили и уже.

– Кто?

– Получатели дивидендов. К тому же, напомню, что за месяц до развала Советского Союза никто даже в кошмарном сне не допускал такого. А история любит посмеяться дважды… а то и трижды.

– Вы о Донбассе?

– Об Украине. Сами же просили.

– Возврат?! Крутизна глиссады ваших мыслей впечатляет!

– Лучше бы впечатляли успехи национальных движений. Кое-кто в Европе пришел бы в себя и понял, что нельзя давлением и силой авианосных группировок делить страны на «цивилизованные» и «не очень» – читай тех, кто имеет право получать блага и тех, кто должен смириться с долей их поставлять. Что формы и методы поддержки «бесчеловечности» множатся. Сейчас и на глазах… Вот это – впечатляет! Анатолий Борисович, неужели не замечаете?.. – Борис Семенович с досадой смахнул мнимую пыль со стола. – Некий Сергей Савельев, доктор биологии – уже из наших, рвется к патенту на «Церебральный сортинг» – отсев по признакам гениальности, причем, в детстве! И грозит объединить всё достигнутое на этом пути под одним «новым»!., крылом, полагаю, только лозунг позаимствуют: «Каждому своё»! Целое движение в перспективе. Партия! Уже была одна с патентом… на свободу своих членов от такого досадного понятия как совесть!

– Обычное дело. Хотя и гадкое, согласен, – собеседник, морщась, кивнул. – Многообразие подходов свойственно миру.

Другой «доктор» озаботиться уже низкой рождаемостью русских. Но как только человека увлекли подобные вопросы и касательно именно титульной нации – его смело можно причислять к националистам. А «здорового» национализма не бывает. Так же как и нравственного патриотизма, успешного политика, достойного соперника. Даже великого спортсмена. Ну а уж гениального художника и подавно. Бывает «оголтелый» патриотизм, всегда «несчастный» политик, непримиримый соперник и обманчивая гениальность – этакая ползучая «фрау». Шипя, навязывая и жаля. Вот причины гибели таланта, обесчеловечивания лица!