Райан выудил из кармана пачку «Дю Морье», вытряхнул сигарету на рулевое колесо и сунул в рот. Прикурив одной рукой, жадно затянулся и выпустил сквозь ноздри струйки дыма. Я опустила окно со своей стороны.

– Похоже, этому Орешку есть что рассказать о каком-то анонимном звонке в ФБР.

Последующие дни походили на головокружительный спуск на «русских горках» в парке «Шесть флагов». Неделя за неделей ползла в гору черепашьим шагом – и вдруг все ухнуло вниз, да так стремительно, что дух захватывало. Вот только аттракцион этот трудно было назвать увеселительным.

День склонялся к вечеру, когда мы с Райаном сошли с самолета в аэропорту Шарлотта. За время нашего отсутствия осень наконец вступила в свои права, и сильный ветер хлопал полами курток, когда мы шли к крытой автостоянке.

Мы поехали прямиком в офис ФБР на углу Второй и Трайон. Макмагон только что вернулся из тюрьмы, где допрашивал Билли Холмса.

– Вчера вечером, когда Холмса волокли в кутузку, он был накачан дурью по самые гланды, визжал и рыдал, обещая сдать кого угодно и что угодно – вплоть до матча в Малой лиге [91] , который его команда нарочно проиграла в четвертом классе.

– Кто он вообще такой? – спросил Райан.

– Записной неудачник тридцати восьми лет. Ошивается среди байкеров Атланты.

– «Ангелов ада»?

Макмагон кивнул.

– Нельзя сказать, что он полный придурок, но мозгов у парня меньше, чем у леденца на палочке. В клубе его терпят, пока может пригодиться.

– Что делал Холмс в Шарлотте?

– Может, заскочил пообедать в Ротари-клубе [92] .

– Ему и в самом деле известно, кто звонил в ФБР? – спросила я.

– В четыре утра он был более чем склонен все выложить. Именно поэтому полицейские, которые произвели арест, позвонили нам. Когда я прибыл в тюрьму, Холмс успел отоспаться и его законопослушный пыл несколько поугас.

Макмагон взял со своего стола кружку, помешал в ней и стал разглядывать содержимое, точно это проба фекалий.

– К счастью, в момент ареста паршивец был на испытательном сроке за бродяжничество – скакал, как резиновый мячик, по всей Атланте. Нам удалось убедить парня, что в его же интересах выложить все начистоту.

– И что же?

– Холмс клятвенно заверяет, что присутствовал, когда замышляли эту проделку.

– Где?

– В баре «Клермон» на окраине Атланты. Примерно в шести кварталах от телефона-автомата, с которого был анонимный звонок.

Макмагон поставил кружку на стол.

– По словам Холмса, он пьянствовал и баловался наркотиками с парой «ангелов» – некими Харви Потитом и Нилом Таннахиллом. Дружки говорили о Перчике Петричелли и крушении самолета, и тут Потит решил, что будет круто повести ФБР по ложному следу.

– Зачем?

– Приступ пьяной гениальности. Если Петричелли жив, припугнуть его, чтобы держал язык за зубами. Если погиб вместе с самолетом – получится предостережение всем остальным: мол, посмейте только язык распустить, братья вас живо сотрут с лица земли. Так сказать, устрашение на халяву.

– С чего бы этим уродам говорить о делах при постороннем?

– Потит и Таннахилл нюхали дозы в машине Холмса. Наш герой валялся на заднем сиденье в отключке. По крайней мере, так они считали.

– Значит, сообщение о бомбе было обыкновенной фальсификацией, – сказала я.

– Выходит, так. – Макмагон сдвинул кружку вдоль края книги учета.

– Метро взял назад свои показания о том, что видел Петричелли, – добавил Райан.

– Надо же, как неожиданно!

Где-то в коридоре зазвонил телефон. Кого-то позвали. Мимо двери процокали, удаляясь, торопливые каблучки.

– Похоже, ваш напарник и его подопечный стали жертвами трагической случайности.

– Итак, шри-ланкийские экстремисты к делу непричастны, Симингтон претендует на звание «Филантроп года», а «Ангелы ада» всего лишь развеселые шутники. Мы вернулись к исходной ситуации: известно, что самолет взорвался, и неизвестно почему.

– Когда я уезжал из Брайсон-Сити, позвонил Магнус Джексон. Сказал, его дознаватели обнаруживают признаки медленного горения.

– Какие именно признаки? – спросила я.

– Геометрической формы прожоги на обломках.

– И что это значит?

– Пожар предшествовал взрыву.

– Механическая неисправность?

Макмагон пожал плечами.

– Они могут отделить предаварийное горение от послеаварийного? – не отступала я.

– По мне, так все это бред.

Макмагон схватил кружку и выбрался из-за стола.