Следовательно, можно с уверенностью предположить, что бомба сработает через какое-то время после того, как человек сядет за руль.

Это может быть любой промежуток времени — и час, и секунда…

Черт возьми, эта парочка выходит! Володя держит в руках сверток, с которым заходил в подъезд Ренат, только он уже не перевязан лентой, коробку, наверное, уже открывали. Володя идет быстро, а Клара вовсе не пытается его догонять. Вот Володя оборачивается и что-то говорит ей, Клара улыбается и машет рукой.

Затем он опять подходит к ней, берет ее руки в свои и что-то тихо говорит ей на ухо.

Та покорно кивает и с опущенной головой возвращается в подъезд, но застывает у двери и смотрит вслед Володе, который быстро идет к машине.

Все. Больше ждать нельзя!

Я хлопаю дверцей, выпрыгиваю из «Фольксвагена» и успеваю поймать Володю в ту самую секунду, когда он уже намеревается засунуть ключ в дверцу.

— Не делайте этого, — непререкаемым тоном говорю я, хватая его за запястье.

Клара, которая все это время стоит на крыльце, сбегает по ступенькам и несется к нам.

— Это снова вы! — кричит она, подбегая. — Что вам от нас надо? Оставьте нас в покое! Если вас нанял Андрей, чтобы следить за нами, то можете отправляться домой! Все уже кончено!

— Что именно? — тихо спрашиваю я. — По-моему, все только начинается.

Тут приходит в себя Володя. Стряхнув мою руку со своего запястья, он поворачивается к Анищенко и, еле сдерживая раздражение, спрашивает Клару:

— Эта, что ли, суперменка к тебе сегодня приходила? Я не ошибаюсь?

Клара, стоящая рядом с искаженным от гнева лицом, кивает, Володя грубо хватает меня за руку и… и тут же сгибается пополам от боли — носок моего ботинка впечатался под его коленную чашечку.

Я тотчас же делаю еще один жест, и ребро моей ладони, прочертив кривую, останавливается в миллиметре от основания его шеи.

Вместо удара, однако, я мягко кладу край кисти на кожу Володи и тихо говорю:

— Этот удар мог бы быть смертельным. Но я только зря стала бы терять время.

— Вот как? — осторожно разгибается Володя. — Это почему же?

— Потому что вы и так почти уже покойник, — спокойно отвечаю я. — Другие хорошо постарались, чтобы вы вскоре превратились в живой факел.

Володя невольно смотрит на свою итальянскую дубленку и поднимает глаза на меня.

— То есть?

— Садитесь в мою машину, — предлагаю я. — И вы, Клара, тоже — нужно переговорить всем вместе. Покатаемся чуток и решим, как жить дальше.

— Хорошо, — осторожно соглашается Володя. — Но сейчас я не могу. Через три часа на этом же месте. Вас устраивает такой вариант?

— Такой вариант устраивает Раменского, — отвечаю я. — Андрей Васильевич подождет. Ведь вы наверняка собрались ехать к нему?

— Вас Андрей послал? — спрашивает ничего не понимающая Клара. — Если вы собираете для него информацию о нас, то можете не трудиться…

— Андрей послал другого человека, — говорю я, начиная терять терпение. — И этот человек только что заложил бомбу под днище вашего автомобиля.

— Что за бред! — кричит Клара. — Мы же только что все обсудили по телефону!

— Вот как? И что же вам сказал Раменский? — поинтересовалась я.

— Андрей сказал, что ему все известно про меня и Володю, — горячо заговорила Клара. — Раменский еще сказал, что не будет нам препятствовать, что он многое понял в последнее время…

Тут Володя попытался вклиниться и вставить хотя бы словечко в поток ее речи, но Клара остановила его движением руки.

— …И сказал, что он хочет поговорить с Володей и ждет его к себе. А в качестве знака своего доброго отношения к нам Андрей подарил Володе дорожный магнитофон.

— И, наверное, по телефону сказал, что ему будет приятно, если ваш друг приедет к нему с установленным в машине подарком?

— Да, — с гордостью подтвердила Клара. — А… а как вы догадались?

— Ну тогда тем более все понятно! — успокаиваюсь я. — Можно посмотреть?

Я беру из рук Володи сверток, распаковываю его и достаю оттуда дорогую модель миниатюрного «Панасоника». Вслед за тем вынимаю из сумки нож и, выпустив наружу лезвие, вскрываю крышку.

— Что вы себе позволяете?! — визжит Клара. — Это же подарок!