— Так вот, это его заведение. Он в последнее время в нем окопался, и вся его братва там же сидит. Так что будь поосторожнее, возьми с собой пулемет, — Сенька засмеялся своей же шутке, — без него тебе не обойтись.

— Спасибо за совет, обязательно воспользуюсь, — ответила я, заканчивая разговор.

Когда я вышла из комнаты, сразу наткнулась на Эдуарда Петровича. Он все еще пребывал в состоянии легкого шока, глаза его были красными, губы пересохли, вены на шее часто пульсировали. Облизав губы, Крапивин стал жалобно просить о помощи.

— Евгения Максимовна, я не знаю, что мне делать. Марусенька, наверное, с ума сходит, куда это я пропал. Мне надо ей позвонить и все объяснить.

— Вы собираетесь рассказывать жене о том, в какую неприятную ситуацию попали?

— Нет, что вы, для нее это станет таким ударом. Я скажу, что уехал в длительную командировку. Ну, придумаю что-нибудь, лишь бы она не волновалась.

— Но я уже предлагала вам воспользоваться моим телефоном, — я протянула Крапивину свой мобильник. — Пожалуйста, звоните.

— Нет, нет, — снова запротестовал журналист. — Если Маруся увидит незнакомый номер телефона, она начнет волноваться.

— Ну, за вашим зарядным устройством мы не поедем, — категорично заявила я, направляясь на кухню.

— Но как же быть? — жалобно стонал Эдуард Петрович, следуя за мной.

— Ну, хорошо, давайте возьмем вашу сим-карту и вставим ее в мой мобильный телефон.

— Гениально, — быстро оживился Крапивин. — Давайте скорее ваш телефон. Это просто гениально.

Настроение у Эдуарда Петровича поднялось.

— Главное — сохранять спокойствие, только сохранять спокойствие, — журналист медитировал, дал себе установку на спокойствие, хотя руки его от этого меньше трястись не стали.

После нескольких гудков Марусенька ответила. Она так орала, что я невольно слышала каждое ее слово.

— Эдик, Эдик, что случилось? Как это понимать?

— Марусенька, ничего страшного не случилось, — начал оправдываться журналист. — Я в командировке.

— Какая еще командировка? — орала обезумевшая женщина. — Почему тебя разыскивает милиция? Что ты натворил? Где ты?

— Как милиция? — Крапивин побледнел. — Откуда милиция? Как они тебя нашли?

— Я вернулась домой, я не могла тебе дозвониться и забеспокоилась. Я вернулась домой еще вчера вечером. Почему ты не ночевал дома? Где тебя носит?

— Марусенька… — Эдуард Петрович был сбит с толку и не находил нужных слов, чтобы продолжить разговор с женой.

— Скажите ей, что перезвоните через полчаса, — посоветовала я журналисту.

— Я перезвоню, — пролепетал он, после чего я выхватила трубку из его влажной ладони и отключила телефон. Затем я аккуратно открыла заднюю панель и вытащила сим-карту Крапивина.

— Какой кошмар. — Крапивин смотрел в одну точку на полу и еле слышно говорил: — Какой кошмар. Она меня убьет.

Я налила в стакан кипяченой воды и протянула Эдуарду Петровичу.

— Вот, выпейте. Вам надо успокоиться.

Журналист утолил жажду, вернул мне пустой стакан, потом еще что-то пробурчал себе под нос и неожиданно изменился в лице. Огонек жизни мелькнул в его взгляде, Крапивин что-то придумал.

— Я должен увидеться с Марусенькой, — категорично заявил он, а для убедительности ударил кулаком по столу.

— Эдуард Петрович, — я собралась объяснить ему, как это опасно, но он даже не собирался слушать мои увещевания.

— Мне все равно, что со мной случится. Пусть лучше в камеру посадят, но с Марусей я должен увидеться, и немедленно. — Крапивин сорвался с места и пошел в коридор натягивать куртку. — Немедленно. Немедленно, я должен быть рядом с ней.

— Эдуард Петрович, успокойтесь и сядьте. — Я позволила себе прикрикнуть на обезумевшего журналиста, но он пропустил мимо ушей мои слова. У него появилась идея, и он не собирался отказываться от нее ни под каким предлогом.

— Я еду домой.

— Сядьте, — я уже не просто повысила голос, я громко крикнула на Крапивина и преградила ему путь к выходу. — Сядьте, мы сейчас вместе придумаем, как вам встретиться с женой.

— Надо ехать домой.

— Необязательно. Я сейчас позвоню Мечникову и попрошу его привезти вашу Марусеньку сюда.

— Хорошо. Звоните, — неожиданно быстро согласился Крапивин. Не раздеваясь, он прошел в кухню и устроился на табуретке. — Звоните.

Наш шумный разговор с Костей, который даже диалогом не назовешь, потому что Крапивин постоянно вмешивался, подскакивая к телефонной трубке и выкрикивая свои требования, закончился не в пользу журналиста.