Маневры султанских войск закончились на удивление быстро, и вскоре публика начала расходиться, не совсем удовлетворенная парадным зрелищем. Но господину С.Н. и его приятелям повезло: их впечатления были с лихвой восполнены, так как они задержались на опустевшем лугу, решив немного погулять. И в этот момент, на смену войскам и гуляющим горожанам, появились кареты с султанскими женами, выехавшими на прогулку. Они даже увидели семилетнего сына султана в маленьком кабриолете, запряженном красивенькими пони. Погуляв немного, все эти высокие особы с дворцовой челядью вернулись во дворец, так как приближался закат солнца — час положенной молитвы и еды у мусульман…

Назад в Константинополь господин С.Н. и его приятели возвращались пешком через горы, где еще раз увидели военных, участвовавших в маневрах, но теперь расположившихся на отдых в своем лагере, поразившем очевидцев своим убожеством и беспорядком…

Господин С.Н. уезжал из Константинополя с печальными мыслями. «Я оставляю Турцию в одну из самых критических минут ее существования, видимо и близко стремящегося к близкому ее концу…» — отмечал он. Его удручали действия турецкого правительства, истощающие государственные финансовые средства, которые расходовались не во благо народа, а направлялись на содержание султанского гарема, многочисленных придворных, на организацию помпезных зрелищ, наподобие маневров султанских войск, бессмысленных приемов, которые стоили громадных денег. Турецкая армия приходила в упадок, тогда как наемные войска пользовались льготами и финансировались в первую очередь.

Не менее жалкое зрелище представлял собой к концу XIX века и флот Турции. Из построенных недавно кораблей многие оказались непригодными по вине непрофессиональных строителей, а остальные стояли на якорях в гаванях из-за отсутствия хороших специалистов: капитанов, моряков, лоцманов и тому подобных. Правда, в бытность пребывания господина С.Н. в Константинополе турецкое правительство пригласило на службу несколько опытных капитанов из славянских стран, которым вверило командование своими пароходами. А то прежде, по утверждению очевидца, зачастую пропадали без вести в море… Налоги, подати, другие многочисленные поборы тяжким бременем легли на плечи народа. Заем, взятый в 1862 году турецким правительством в Англии, был истрачен бесполезно и полностью, страна не могла даже заплатить проценты по облигациям, а тем более рассчитаться с долгом. Действиями правительства были недовольны как христианское население, так и сами турки. Отчаяние народонаселения было всеобщим…

Вполне естественно, что господин С.Н., проживший такое длительное время в турецкой столице, тоже не мог остаться равнодушным к бедам турецкого народа. Как человек, имеющий отношение к русскому посольству, он владел гораздо большей информацией о положении дед в стране по сравнению с тем, о чем мог говорить открыто в своих путевых записках. Наверное, когда-то все же станет известным его настоящее имя и то, в качестве кого он пребывал в Константинополе с 1861-го по 1866 год.

Господин С.Н. уехал из Стамбула, но не расстался с Константинополем, живо следил за всеми происходящими в Турции событиями. Он, бесспорно, принадлежал к той части просвещенного российского общества, которая горячо поддержала открытие в 1895 году в турецкой столице Русского археологического института.

На исходе XIX века международное сообщество ахнуло! Россия создала свой археологический институт за границей. И не где-нибудь в общеизвестных центрах археологической науки, Афинах или Риме, а в столице бывшей Византийской империи — Константинополе-Царьграде. Это событие полностью соответствовало российской внешней политике тех времен, главным в которой был так называемый «восточный вопрос», ориентированный на утверждение Российской империи в проливах Босфор и Дарданеллы, а также влияние русских на судьбы балканских стран. Такой лакомый и вожделенный кусок для многих иностранных европейских государств!..

Создание в 1894–1895 годах Русского археологического института в Константинополе (РАИК) поддержали многие российские политики и государственные деятели, ориентированные на всемерное проникновение России в центр политических и экономических интересов большинства европейских государств.

В справочной литературе говорится, что Русский археологический институт в Константинополе (РАИК) — первое по времени создания российское научное общество по исследованию истории, археологии, искусства христианского Востока за границей.

С предложением о создании РАИК выступил в 1888 году известный русский византист Федор Успенский, ставший впоследствии его директором. Предложение было поддержано послом в Константинополе Александром Нелидовым и советником обер-прокурора Победоносцева по восточному вопросу Иваном Троицким. В 1894 году русский император Александр III утвердил устав и штат РАИК, который был торжественно открыт 26 февраля 1895 года.

Основными направлениями работы РАИК являлись изучение древней географии и топографии, исследование истории и археологии всех территорий исторической Византии, описание рукописей, эпиграфика и нумизматика, исследование архитектуры и монументальных памятников искусства.

Результаты исследований сотрудников РАИК публиковались в журнале «Известия РАИК», выходящем в Константинополе. Было опубликовано всего 16 томов. Наиболее значимыми стали монографии Федора Успенского «Археологические памятники Сирии» и «Константинопольский серальский кодекс Восьмикнижия», работа Ф.И. Шмита «Кахрие-Джами: История монастыря Хоры. Архитектура мечети. Мозаики нарфиков», вышедшие во время существования института.