– Кто? Мальпас? – Ловкач на миг задумался. – Я точно не знаю… Но никогда не входите в его дом один, – сказал он. – Однажды я сделал это… Но он меня не заметил. Поэтому я до сих пор жив.

Последние несколько дней мистер Лейси Маршалт был немногословен, и прозорливый Тонгер, хорошо знавший своего хозяина, не мог не заметить этого. Обычно мало что беспокоило африканского миллионера и уж точно не нарушили его сон и не терзали ум угрозы Мартина Элтона.

В субботу вечером слуга принес в кабинет Лейси Маршалта пачку писем и положил рядом с ним на письменный стол. Торопливо перебрав их, южноафриканец нахмурился.

– От нашего друга в Матжиесфонтейне ничего, – сказал он. – Он уже месяц не пишет. Что, по-вашему, могло произойти?

– Он мог умереть, – предположил Тонгер. – Люди иногда умирают, даже в Южной Африке.

Маршалт закусил губу.

– Что-то могло случиться с Торрингтоном, – сказал он. – Может быть, это он умер? – Тонгер улыбнулся. – Что тут смешного?

– Вы всегда были оптимистом, Лейси. Этим вы и берете! – Какое-то время он думал. – Может, он просто не умеет плавать.

Лейси внимательно посмотрел на него.

– Вы уже второй раз упоминаете об этом. Конечно же, умеет. Думаю, даже кривая нога ему не помеха. Он был одним из лучших пловцов, которых я когда-либо встречал. К чему вы клоните?

– Ни к чему, просто мысли вслух, – ответил Тонгер, наслаждаясь таинственностью. – Дети посла, наверное, тоже умеют плавать, – добавил он.

– Хватит! – воскликнул Лейси. – Говорите прямо. Дети посла? Вы имеете в виду лорда Гилбери?

Тонгер кивнул.

– Примерно полтора года назад дети Гилбери сели на яхту и вышли в Тейбл-бей. Недалеко от Волнолома яхта перевернулась, и они бы утонули, но один из заключенных, который в это время работал на причале, заметил их, прыгнул в воду, доплыл до них и спас.

У Лейси от удивления отвисла челюсть.

– Это был Торрингтон? – быстро спросил он.

– Думаю, что да. Имен не называлось, но в кейптаунских газетах упоминалось о том, что заключенный, спасший детей, был хромым. Некоторые газеты даже собирались подать прошение о его помиловании.

Лейси Маршалт начал понимать.

– Полтора года назад? – протянул он. – Дьявол, и вы ничего не сказали мне? Старая скотина!

– А о чем мне было вам рассказывать? – обиженно отозвался слуга. – Фамилии не назывались, откуда мне было знать, что это он? К тому же, если бы его отпустили, тюремщик ведь сообщил бы вам, верно? За что вы ему платите?

Миллионер не ответил.

– Разве что… – задумался Тонгер, – разве что…

– Разве что что?

– Разве что тюремщик тот вышел на пенсию.

– Мерзавец! Нет, больше я такого не потерплю! Вы все знали!

– Ничего я не знал, – огрызнулся Тонгер. – Я просто сопоставил факты и предположил. Если бы его выпустили, он бы приехал сюда, верно? Вы же не думаете, что, окажись Дэн Торрингтон на свободе, он бы оставил вас в покое?

Об этом миллионер уже успел подумать.

– К тому же, – продолжил Тонгер, – я не должен докладывать обо всех слухах и подозрениях, не так ли? Вы ведь всегда были мне хорошим другом, Лейси. Да, я иногда доставляю вам массу хлопот, но я многим вам обязан. А Торрингтон, разве не он сыграл со мной самую злую шутку, которую можно представить? Ведь это он собирался сбежать с моей малышкой, с Элси, в тот день, когда вы его подстрелили. Этого я тоже не забыл. Вот смотрите.

Он сунул тощую руку во внутренний карман и достал потертый бумажник, из которого вынул письмо, такое ветхое, что бумага чуть ли не разваливалась на части.

– Это письмо от дочери. Я храню его уже много лет и каждый раз, думая о Торрингтоне, перечитываю его. Нет, у меня нет оснований любить Торрингтона, – промолвил Тонгер. – Я бы многое отдал, чтобы отплатить ему той же монетой.

Миллионер, склонив голову, безучастно смотрел в пол.

– Ненависть – это страх, – задумчиво произнес он. – Вы тоже его боитесь.

Тонгер хмыкнул.

– Нет, я не чувствую к нему ненависти и не боюсь его. Может быть, все, что случилось, – к лучшему. Как ни крути, а моя малышка прекрасно устроилась в Америке, она владеет магазином дамских шляп и даже предлагает помогать мне деньгами, если нужно.

Лейси, засунув руки в карманы брюк, не спеша подошел к своему письменному столу и сел. Из-под насупленных бровей хмурые глаза все еще смотрели в одну точку.

– Миссис Элтон говорила, что видела хромоногого… – начал он.