– Я, кажется, закричала? – с сожалением произнесла она. – Но я, правда, очень долго не слышала, как вы звали меня по имени.

– Я и сам порой не сдерживаю крик, – сказал Смит. – По крайней мере, мне хочется закричать! Осталось добавить только одно, и вам, Шеннон, это уже известно. Вам это было известно еще до того, как вы получили записку с пристани Фоулда. Когда Маршалт получил обратно алмазы, он решил драматически воскреснуть. Правда, эта тяга к драматизму едва не стоила ему жизни! Он залез в воду под причалом, сам пристегнулся наручниками и, держа в одной руке пистолет, а в другой ключ от наручников, стал дожидаться вас. Он высчитал примерное время, когда вы должны были появиться. Но вы задержались в дороге на пять минут, и за эти пять минут произошло трагическое для него происшествие – он случайно уронил в воду ключ и утратил возможность освободиться! Если бы вы не прибыли вовремя, он бы захлебнулся. Ну, а когда появились вы, все оказалось просто. В руке у него был пистолет. Если бы вы направили на него свет, вы бы это увидели. Но он велел вам погасить свет, и, как только вы выключили фонарь, он дважды выстрелил в вас и бросил пистолет в воду. Я потом нашел его… Ну а все остальное вам известно. Убей он вас, никто бы не смог заподозрить его.

Теперь, мисс Торрингтон, позвольте попросить вас сдать значок.

Девушка удивленно вздрогнула, порылась в сумочке и вынула серебряную звездочку.

– Благодарю вас, – галантно произнес Ловкач. – И, я надеюсь, вы не обиделись. Я никогда не разрешаю оставлять звездочку тем своим агентам, которые переходят к моим конкурентам.

Его веселые глаза встретились с недоуменным взглядом Дика.

– Это шутка, – сказал он. – Вы не поймете ее, потому что вы – англичане! Но вы позволите мне насладиться ею? Ха-ха-ха!

В 1878 году я, получив степень доктора медицины в Лондонском университете, отправился в Нетли, чтобы пройти дополнительный курс, обязательный для всех военных врачей. По окончании я был зачислен в Пятый нортумберлендский стрелковый полк на должность младшего хирурга. В то время наш полк базировался в Индии, но еще до того, как я успел прибыть в расположение, началась Вторая афганская война, так что, высадившись в Бомбее, я узнал, что мой корпус ушел далеко в тыл противника и к тому времени уже находился в самом сердце вражеской территории. Однако я, как и многие другие офицеры, оказавшиеся в подобном положении, решил все же последовать за своим полком. Без особых приключений мне удалось добраться до Кандагара. Там я нашел свою часть и без промедления приступил к исполнению новых обязанностей.

Во время этой военной кампании многие снискали себе славу героев и заслужили повышение в звании, но только не я. Для меня это были сплошные беды и неудачи. Из моей бригады меня перевели к беркширцам, так что в роковой битве при Майванде я участвовал уже вместе с ними. Там я и получил ранение в плечо; пуля, выпущенная из длинноствольного джезайла, раздробила кость и задела подключичную артерию. Я бы попал в руки беспощадных гази, если бы не верный Мюррей, мой ординарец, который не оставил меня в беде. Он мужественно взвалил меня на спину вьючной лошади и сумел доставить в расположение британцев.

Меня, измученного болью и ослабевшего от бесконечных тягот армейской жизни, вместе с другими ранеными эшелоном отправили в главный госпиталь в Пешаваре. Там я немного подлечился и оправился настолько, что уже мог без посторонней помощи перемещаться по палатам и даже выходил на веранду, но тут меня сразил брюшной тиф, проклятие наших индийских владений. Несколько месяцев моя жизнь висела на волоске, но когда я все же преодолел болезнь и стал постепенно идти на поправку, медицинская комиссия, приняв во внимание мое ужасное истощение и общую слабость организма, пришла к выводу, что меня необходимо как можно скорее отправить домой, в Англию. Итак, на военно-транспортном корабле «Оронтес» я отплыл к родным берегам и спустя месяц высадился в Портсмуте. Здоровье мое было безвозвратно потеряно, но правительство выделило мне пенсию, чтобы последующие девять месяцев я мог заниматься его восстановлением.

В Англии у меня не было ни родных, ни близких знакомых, поэтому, чувствуя себя вольной птицей (вернее, вольной ровно настолько, насколько позволял доход в одиннадцать шиллингов и шесть пенсов в день), я, естественно, направился в Лондон – Мекку для всех бездельников и лентяев Империи. В столице я остановился в одной из частных гостиниц на Стрэнд и какое-то время прожил там в бесцельной праздности, тратя деньги намного более свободно, чем следовало бы в моем положении. В конце концов состояние моих финансовых дел стало таким тревожным, что передо мной встал выбор: либо покинуть Лондон и уехать куда-нибудь в деревню, либо в корне поменять образ жизни. Выбрав второй путь, я начал с того, что решил первым делом переселиться из гостиницы в какое-нибудь менее престижное, но и не такое дорогое место.

Тот день, когда это решение окончательно сформировалось у меня в голове, я решил отметить походом в бар. Когда я уже стоял у двери «Крайтериена», кто-то похлопал меня по плечу. Обернувшись, я увидел молодого Стэмфорда, который был у меня ассистентом, когда я еще работал в Бартсе. Для одинокого человека встретить знакомое лицо в лондонском муравейнике – великая радость. Хоть закадычными друзьями мы со Стэмфордом никогда не были, я тепло приветствовал его, и он, в свою очередь, похоже, тоже был рад встрече. От избытка чувств я пригласил его пообедать со мной в ресторане, и мы тут же взяли экипаж и отправились в «Холборн».

– Ватсон, чем вы все это время занимались? – спросил Стэмфорд, рассматривая меня с нескрываемым любопытством, когда мы тряслись по запруженным лондонским улицам. – Вы высохли, как щепка, и загорели, как папуас.

Я в общих чертах описал ему свои приключения и закончил рассказ, как раз когда мы подъехали к ресторану.

– Вот ведь не повезло! – сочувственно покачал головой Стэмфорд, выслушав меня до конца. – И чем вы теперь собираетесь заняться?

– Хочу подыскать себе жилье, – ответил я. – Пытаюсь найти ответ на вопрос, можно ли найти в Лондоне приличные комнаты за разумную цену?