– Это справедливо. В таком случае прощайте.

– Доброго пути!

Они обменялись рукопожатиями, и лорд Драммонд удалился.

Юлиус вложил в руку лакея свой кошелек и сказал:

– Я бы хотел осмотреть покои.

– Как будет угодно вашему превосходительству, – отвечал слуга.

Юлиус торопливо обошел все комнаты, заваленные вещами, то уложенными, то брошенными куда попало, и заставленные передвинутой мебелью. Сомнений более не оставалось: Олимпия действительно уехала!

Сердце Юлиуса сжала смертельная тоска, и он торопливо бросился прочь из этих покоев, полных, если так можно выразиться, отсутствием Олимпии.

Внизу уже не было экипажа лорда Драммонда, там осталась одна карета Юлиуса. Он сел в нее, бросив выездному лакею:

– Домой!

Лошади пустились в галоп. Карета, стоявшая неподалеку, последовала за экипажем Юлиуса.

Отправиться вслед за Олимпией! В первые мучительные минуты у Юлиуса было возникла такая мысль. Но как это возможно? Пост посла удерживал его в Париже. А впрочем, даже если бы ему удалось вернуть эту женщину, чего ради? Он – и актриса, причудливая, своевольная, влюбленная в одно лишь искусство! Конечно, она не любила его. Да и он сам, так ли уж он уверен, что любит ее?..

Однако, сколько бы граф ни предавался подобным рассуждениям, он все же чувствовал: в сердце у него что-то надломилось. Уехав, эта женщина отняла у него еще одну частицу жизни. Что ж, тем лучше! Он сожалел лишь о том, что она не отняла всю его жизнь без остатка.

Карета остановилась у подъезда посольского особняка, но Юлиус из нее не вышел. Он приказал лакею:

– Сходите узнайте, у себя ли Лотарио.

Но племянника дома не оказалось.

– В таком случае скажите кучеру, чтобы вез меня к принцессе.

Экипаж, что следовал за каретой Юлиуса, остановился, а потом снова тронулся в путь одновременно с ней. Через две минуты он снова остановился.

Олимпия, сидевшая в нем вместе с Гамбой, бросилась к окну, наполовину отодвинула штору, закрывающую окно, и ясно увидела, как Юлиус вышел из кареты у подъезда особняка принцессы.

Резко откинувшись назад, Олимпия прошептала с горькой усмешкой:

– Это все, что мне требовалось увидеть! У него есть чем утешиться! Гамба, можешь сказать кучеру, чтобы поворачивал назад и ехал к заставе Трона: там нас ждет почтовая карета.

– Значит, мы точно уезжаем? – возликовал Гамба.

– Да.

Цыган совсем было собрался перекувырнуться через голову от радости.

Но он остановился, увидев, что по бледным щекам Олимпии медленно сползают две слезы.

Он передал вознице приказ, и тот, ни минуты не медля, исполнил его.

А в это самое время слуги принцессы встречали Юлиуса с удивленными и смущенными физиономиями, словно посетителя, которого они не рассчитывали здесь увидеть.

Его ввели в гостиную. Там он прождал около получаса.

Наконец появилась принцесса, облаченная в пеньюар, угрюмая и раздраженная, как будто ее оторвали от важного дела.

Она едва соблаговолила предложить Юлиусу сесть.

– Вы заняты? – спросил он.

– Нет, – промолвила она, однако весь ее вид говорил о противном. – Но кто же ходит по гостям в десять-одиннадцать часов утра?

– Вы были не одна? – уточнил он.

– Возможно, – отрезала она холодно и вдруг резко спросила: – А как поживает синьора Олимпия?

– Она уехала в Венецию сегодня утром, – сказал Юлиус. – Я только что от нее, но никого там не застал.

– Ах, так вы от нее! – язвительно вскричала принцесса. – И коль скоро вы никого не застали, вы явились сюда. Значит, мне следует благодарить эту певичку за ее отъезд, которому я обязана вашим визитом. Право, вы слишком любезны, одаривая меня тем, что не пришлось по вкусу вашим актрисам.

– Прошу прощения! Мне больно… я не понимаю, в чем причина такого приема, за что вы так сердитесь на меня, – пробормотал Юлиус, заранее утомленный бурной сценой, ибо предвидел ее.

– Вы не понимаете? А между тем все так ясно. Помните, что было вчера? Сначала вы назначаете мне свидание в Опере. Потом собираетесь уйти оттуда в то самое мгновение, когда я туда вхожу. Я чуть ли не силой удерживаю вас, но через четверть часа вы меня все же покидаете под тем предлогом, что вам необходимо составить компанию кому-то из ваших приятелей. Сегодня утром первой персоной, с которой вы спешите увидеться, оказывается эта певица. Прошу вас поверить, что я еще не пала настолько низко, чтобы со мной можно было обходиться подобным образом. Если вы не можете уделить мне иного времени, кроме тех крох, какие вам оставляют ваши друзья и ваши певички, лучше сохраните эти немногие часы для кого-нибудь другого.

– Это разрыв? – спросил Юлиус, вставая.

– Понимайте это так, как вам угодно, – отвечала принцесса, также поднимаясь с места.

– Я предполагаю, что для такого решения у вас имеется причина посерьезнее того предлога, на который вы ссылаетесь, – сказал Юлиус. – Но я чувствую, что мне уже не по возрасту, да и не по характеру взламывать замки женских секретов. Когда вы пожелаете меня видеть, я буду в вашем распоряжении. Смиренно прошу у вас прощения, что потревожил вас столь не вовремя.