Склонность к самодиагнозу не имеет никакого отношения к образованности пациента. Наоборот, как показывает статистика, адвокаты, инженеры и другие высокообразованные люди меньше, чем кто бы то ни было, способны разобраться в состоянии своего здоровья. Они ограничиваются рассказом о своих ощущениях и слушаются врача. Самодиагноз — это настоящее призвание: к нему склонны люди эмоционально неуравновешенные и одержимые манией величия.

Самодиагноз, в общем-то, не сбивает с толку хорошего врача (мы уже привыкли по-своему толковать чужие толкования); с этим согласны и психиатры: больной, обладающий подобными наклонностями, — это всего лишь словоохотливый человек, от которого при правильном подходе можно добиться всего, что поможет составить правильное представление о его состоянии, например констатировать скрытую агрессивность, выдаваемую за «недостаточность кислородного питания левого желудочка».

И все же указанное явление имеет место и получает все большее распространение. Все мы немного похожи на студентов четвертого курса медицинского факультета, которые при изучении каждой новой болезни обнаруживают у себя ее симптомы.

Чтение рубрик или разделов, посвященных в журналах здоровью, должно было бы служить одной цели: вызвать у человека беспокойство — нет ли и у меня чего-нибудь похожего, не лучше ли показаться врачу. Вместо этого мы приписываем себе невероятные болезни, относимся к медицинским заметкам, как к индивидуальному гороскопу (мы всегда готовы поверить таинственному оракулу). Ведь как было бы хорошо лечиться самому, конечно, с помощью друзей, у которых можно при случае спросить: а у тебя кололо в боку при глубоком вдохе? Выздоровевший друг — гарантия успеха. При этом неважно, вылечился ли он от невроза или настоящей язвы желудка. Многие врачи поощряют такое самолечение. Не осматривая больного, они на основании его рассказов предписывают лекарство.

Одержимые, беспокойные люди, которых, казалось бы, давно должен хватить удар из-за усердия и напряжения в работе, живут дольше и без всяких инфарктов. К этому выводу пришли ученые из Мичиганского университета, и мы с изумлением, но как должное принимаем это к сведению, ибо уже привыкли к подобным крутым поворотам в медицинской науке.

Принимает это к сведению и бедный трудяга, который два года назад, после снятия электрокардиограммы, слабым голосом спрашивал: «Что же теперь делать, доктор?» — и в ответ слышал: «Да ничего, успокойтесь, обязательно отдыхайте в конце недели, помните, что работа подрывает здоровье, ослабьте свое рвение и постарайтесь найти себе какое-нибудь хобби».

И вот бедняга с грустью подыскивает себе хобби, отказывается от срочной работы, потому что ему настойчиво повторяют, что стрессы смертельны. Отказывается он и от многих удовольствий, потому что расплачиваться за них приходится слишком дорогой ценой. И что же выясняется теперь, через два года? Оказывается, многоуважаемые исследователи из Мичигана заметили, что стресс в известных случаях идет на пользу: дельцы, рискующие на каждом шагу, доживают до ста лет, в то время как инфаркт косит батраков и рабочих, потому что те выполняют однообразную, скучную работу, а угнетенное состояние гораздо быстрее ведет к смерти, чем беспокойство.

И тогда невольный раб хобби взрывается: друзья, договоритесь наконец между собой, ведь стресс — это не какая-то деталь одежды, которая сегодня в моде, а через год идет на свалку.

— Два года назад у меня случился инфаркт, — жалуется один мой хороший знакомый. — После двух месяцев постельного режима меня выписали и рекомендовали избегать физических перегрузок, вплоть до подъемов по лестнице. Теперь инфаркт случился у моего друга. Через несколько дней врачи спрашивают: чего это вы залежались в постели, синьор Аугусто? Ноги в руки и шагом марш, занимайтесь спортом, играйте в теннис, надо тренировать сердце.

А вот и новое слово науки, поступившее из Мичигана: если человек испытывает удовольствие от чрезмерных нагрузок, то да здравствует стресс! Наука несется во весь опор, только усвоишь какое-нибудь правило, как все опять ставится с ног на голову.

Наиболее укоренившиеся догмы меняются, как левоцентристские правительства. Целые поколения выросли в святом убеждении, что чем сильнее жжет дезинфицирующее средство, тем больше от него пользы. Целые ведра спирта вылиты на наши раны, ссадины, на наши исколотые задницы, но вот в один прекрасный день нам втолковывают, что спирт подходит больше для полировки мебели и чистки стекол, потому что его бактерицидные свойства просто смехотворны. Сейчас микробов уничтожают новыми средствами, которые отнюдь не жгут и даже приятно пахнут, как дезодоранты, освежающие воздух в помещениях.

Каких только сказок нам не рассказывали о вреде яиц. Ради бога, говорили за столом при появлении майонеза, у меня больная печень. Об этом знали даже ученики начальных школ, писавшие в своих сочинениях: курица несет яйца, яйца вредны для печени. Затем вдруг реабилитация по всем статьям: яйца абсолютно безвредны, а по мнению некоторых, прямо-таки нет лучшего средства для сохранения печени. Спасибо, друзья, спасибо и тем, кто установил, что подагрой болеют не от злоупотребления свининой. Раньше при встрече с подагриком у каждого возникала мысль: обжора, небось лопал без счету сосиски и свиную колбасу. Теперь, похоже, сваливают вину на сахар и фруктозу. Подагра разбивает дам, которые от полноты усердно потребляют на завтрак печеные яблоки.

Но особенно расстроило женщин другое сообщение: солнце, оказывается вредно, оно разрушает клетки и способствует появлению морщин и пигментных пятен. После вековых проповедей о пользе солнца — оно-де и тепло, и здоровье, и жизнь — выяснилось вдруг, что будущее за избегающими загара. (Впрочем, женщины и бровью не повели: лучше загар сегодня, чем здоровая кожа завтра, к тому же о ней позаботится кто-нибудь еще из светил науки, который додумается, что дело не в солнце, а в недоваренном цикории).