— Гляди-ка, точно оберег. Слышь, Онтей, хорош там наизнанку выворачиваться! Иди сюда. Лучше глянь вон, не твой валяется? А говорил, в лесу потерял, пустомеля!

Онтей утёрся рукавом и, заметно пошатываясь, подошёл и несмело глянул вниз.

— А вроде и мой. И пёрышки сорочьи. А вот шнурок вроде не мой. У меня такой же, но только тоненький, плетёный был, из волос конских белых. А эти чёрные какие-то. Поближе бы глянуть…

— Мой, не мой, — передразнил Лар. — Дык, спустись сам, да глянь!

— Не надо пока никуда спускаться, — раздался сзади строгий голос.

Тяжело переступив порог, Гертруда решительно направилась к погребу.

Облегчённо вздохнув, Алексей поднялся. Ну наконец-то. Прибыла подмога.

Гордой поспешно шагнул навстречу ведунье.

— Не думаю, что тебе нужно на это смотреть, о великая. Не для женского это взгляда.

Гертруда снисходительно усмехнулась.

— Будто бы я не знаю, что там внизу. Я видела всё с самого начала.

Мужчины сконфуженно переглянулись.

Тяжело оперевшись о клюку, ведунья заглянула в погреб.

— Да, непростой это оберег, ох какой непростой. Достать его оттуда надобно, только руками не трогать.

— Достать? — вытаращился Онтей. — Оттуда?

— Да, оттуда, — спокойно глянула Гертруда. — Вы ведь хотели покончить с тем чудищем раз и навсегда? В нём вся соль.

— Я слажу, — вышел вперёд Гордой.

— Не надо, — покачал головой Алексей. — Я сам. Вдруг она там где-то рядом.

— Вот это верно, — одобрила Гертруда. — Лучше уж вы. Главное, ни в коем случае не прикасайтесь к пёрышкам. Пришло время ещё для одного урока. Да, и можете идти смело. Та сущность уже далеко.

— Это радует, — усмехнулся Алексей, становясь на лесенку. — Если честно, я всякого повидал, но такого…

Пришлось прерваться, чтобы не соскользнуть на скользких, обляпанных кровью перекладинах. Хорошо хоть к виду крови иммунитет, а то бы уже давно на пару с Онтеем желудок очищал.

Стараясь не глядеть на трупы, ступил на землю и снял ружьё. Примерился и медленно потянулся стволом к плетёной верёвочке амулета. Неизвестно почему нельзя прикасаться руками, но значит так надо. Похоже, в этих оккультных вещах тоже есть какая-то логика. А вообще странно. С виду самая обычная автомобильная безделушка, которые болтаются у блондинок на зеркале заднего вида, а тут всё так серьёзно, прямо как на разминировании. Красный или синий. И попробуй ошибись…

С третьей попытки амулет зацепился за мушку. Закусив губу, Алексей осторожно намотал шнурок на ствол и полез наверх.

— Чудесно, — встретила Гертруда. — Теперь обещанный урок. Итак, что вы скажете об этой вещи?

Мужики почтительно приумолкли, прислушиваясь к чудной ведовской речи.

Алексей поднёс амулет к лицу и пожал плечами.

— Не знаю. Если честно, ерунда какая-то. Три пера на верёвочке.

Гертруда загадочно улыбнулась.

— Ерунда, говорите? Хорошо, тогда попробуйте взглянуть в нави.

Алексей сосредоточился.

Безделушка вдруг странным образом поменялась, словно расфокусировалась. Попытавшись оглядеть с разных сторон, быстро сдался.

— Странно. Будто ускользает. Как это?

— Именно так, — торжествующе улыбнулась Гертруда. — Ускользает. Наговор на ней от сглаза. А вот если вы посмотрите чуть глубже, картина будет немного другая. Взгляните…

Маслянисто-поблёскивающая серебристая клякса медленно закружилась в воздухе. В центре появилась дрожащая точка.

Алексей заинтересованно подался чуть ближе. Точка вдруг ожила и клацнула зубами.

— Вот чёрт! — испуганно шарахнулся Алексей.

— Осторожнее, ради бога! — Чёрное крыло заслонило амулет. — Не так близко.

Алексей поспешно вывалился в реальность.

— Что это было? — потрясённо уставился на колдунью, прикрывающую амулет ладонью.

— Путь, которым сущность ходит между мирами. Не думала, что когда-нибудь довёдётся повидать это воочию.

— И что, если сжечь эту штуку, она больше никогда не выйдет? — загорелся Алексей.

— Не совсем так, — грустно улыбнулась Гертруда. — Да, оберег можно сжечь, но где-то в лесу валяется его брат-близнец, — кивнула на Онтея. — Помните рассказ этого бедолаги? Думаю, в этом вся и разгадка. Видимо, подобные обереги были у Арси и Окулины. Почувствовав человеческое тепло или ещё что-то, сущность выходила в явь и пожирала людей.