Шрифт:
Согласилась встретиться с ним сегодня ночью и довершить собственное падение.
– Синьора Сомертон? Вы плохо себя чувствуете?
Теплый запах пекущегося хлеба достиг ноздрей Лилибет в ту же секунду, что ласковый голос – ушей.
Она вздрогнула и выпрямилась.
– О! Синьорина Морини! Нет-нет, все хорошо. Просто… день такой теплый…
Экономка стояла рядом, почти вплотную, лицо ее сморщилось от сочувствия.
– Может быть, вам нужно выпить чашечку чаю? Теперь у меня получается очень хороший чай. Синьорина Абигайль меня учит.
С языка Лилибет чуть не сорвался отказ, но произнесла она другое:
– Чашечка чаю – это чудесно. Спасибо.
И пошла следом за изящной синьориной Морини по коридору в кухню, где почти догорел огонь и буханки хлеба остывали на столе. Рядом с ними уже ждал горячий чайник с чашкой.
Лилибет взяла чайник и налила чаю. Пар поднимался от него ароматными завитками. Она принюхалась и со вздохом опустилась на стул.
– Вот видите? – Морини устроилась на стуле во главе стола. – Так гораздо лучше, правда?
– Очень славно. Вы так добры, что приноравливаетесь к нашим английским обычаям. Завтрак и чай.
Экономка улыбнулась и пожала плечами.
– Ничего такого в этом нет. Ленч, обед – все это берется с тосканских холмов и долин. Все это мы выращиваем здесь, на нашей земле.
– И они восхитительны. В Англии все или пережарено, или переварено. Я и не знала, что артишоки такие вкусные.
Снова пожатие плечами.
– Я думаю, вы оставили в Англии много неприятного.
Лилибет уставилась в чашку.
– Да.
– Синьора, у вас на глазах все еще слезы. Вы несчастливы. Почему? У вас прекрасный ребенок, вас любит добрый синьор. Скоро у вас родится его ребенок. Господь улыбается вам.
Лилибет резко вскинула голову.
– Синьорина!
Морини улыбалась, лицо ее расслабилось и лучилось добротой.
– Это правда. Я знаю эти вещи. Вы ведь встречаетесь с ним сегодня ночью, да?
– Откуда вы… кто… – Лилибет беспомощно открывала и закрывала рот, не в силах мыслить логически. «Привидения!» – неожиданно вспомнился ей страстный голос Абигайль. Она решительно откинула эту мысль. Морини, продолжая улыбаться, покачивала головой.
– Я знаю, вот и все. Синьора, я помогаю вам. Присмотрю ночью за юным синьором. А вы идите на свидание с любимым. Он делает вас счастливее, вам становится лучше.
– Нет. – Голос ее дрогнул. – Он делает меня несчастной. Я не могу… я не должна… у меня уже есть муж, синьорина! Отец Филиппа.
Морини прихлопнула ладонью по столу и заговорила резким тоном:
– Плохой человек. Он не муж вам.
– И лорд Роланд тоже. И я не хочу его в мужья, синьорина. Не хочу выходить за него замуж, в этом все и дело. Я хочу его… о, я так его хочу… но это невозможно. – Она подавила рыдание.
– Ш-ш-ш. Ш-ш-ш. Povera donna [3] . Пейте чай. Это глупо, что вы за него не выходите. Он хороший человек и такой красивый мужчина. И любит вас очень сильно.
Лилибет сделала большой глоток, обрадовавшись, что чай обжег ей горло.
– Это пока. Но через год-два…
– Я так не думаю. Судя по тому, как он смотрит на вас. И учит вашего мальчика. – Морини сложила руки вместе и улыбнулась мудрой улыбкой. – Идите к нему, синьора.
3
Бедняжка ( ит.).
– Я не могу сопротивляться. Просто не могу. Я такая слабая, синьорина! Это плохо, даже если все идет нормально, но сейчас, когда я жду ребенка… это просто невыносимо. Будто я вот-вот взорвусь. Я так сильно его хочу. Он так приятно пахнет и так чувствует… – Ее лицо пылало. Она пыталась остановить поток слов, но они выплескивались наружу, как река в половодье.
– Конечно, вы хотите его, синьора. Так велела природа. С вами и раньше так было, нет? С юным синьором?
– Да, – прошептала Лилибет. – Мой муж мне даже не нравился, и все-таки я хотела… не могла сдержаться… смотрела на дверь между нашими комнатами, в стыде и отчаянии, и… я безнадежна, правда? Почему я это чувствую? Я так сильно хочу быть хорошей, честное слово, синьорина. Но эта похоть, этот животный порыв – это заполняет меня настолько, что я даже думать не могу. – Больше нет смысла сдерживать рыдания. Лилибет могла только заглушить их, уткнувшись в носовой платок, – недостойная, обычная потаскушка, переполненная эмоциями, а не разумом и добродетелью.
– Ш-ш-ш, синьора. О, mia povera signora. Вы молодая. Вы женщина. Когда ждешь ребенка, всегда так бывает. Ваше тело хочет мужчину, хочет его интимно. Это природа. Такова жизнь. – Морини протянула через стол руку, но ее тонкие загрубевшие пальцы не касались руки Лилибет. – Это не позор. Это прекрасно.
– Это ужасно. – Лилибет шмыгнула носом, снова подавила рыдание, подняла чашку и поставила ее обратно. Сделав глубокий вздох, она попыталась успокоиться. – Я пытаюсь принять разумное решение. Решить, что лучше для моего сына и для меня.