Шрифт:
Дверь распахнулась легко. За долю секунды до того, как переступить порог, Роланд услышал негромкий звук, проникший прямо в его колотящееся сердце. Сдавленный тоскливый звук, очень похожий на…
Всхлипывание.
– Лилибет? – прошептал он.
Но Лилибет в комнате не было, и Филиппа тоже. На узкой кровати сидела Франческа в пугающе белом шарфе на черных волосах, уткнувшись лицом в ладони. Роланд влетел в комнату, она подняла голову.
– Синьор… – Голос ее дрогнул. – О, синьор!
– Франческа, что…
Она вскочила с кровати и кинулась ему на шею.
– Perdonami [5] , синьор! О, синьор!
– Да в чем дело? О Боже! Где они? – Роланд схватил ее за плечи, отодвинул и отчаянно уставился в заплаканное лицо. – Говори же, ради Бога! Где они?
– Мужчина, он пришел ночью, в середине ночи. Он взял мальчика! О, синьор! Я ничего не мочь! Он большой мужчина, злой. Я бежать искать синьора. Я знать, она… она…
5
Простите меня ( ит.).
– Со мной.
– Да! Я войти, будить ее, сказать ей.
– Боже милостивый! – Роланд, почти обезумев, запустил пальцы в волосы. – Боже милостивый! А меня, значит, не разбудила? Боже мой!
– Синьора сказать нет. Синьора идти за мной, взять ее… ее платья, ее вещи.
– Боже милостивый!
– Она сказать мне сидеть здесь. Ждать синьор Пенхэллоу. Говорить ему… – Снова сдавленное всхлипывание. – Говорить ему не ехать следом. Ждать здесь. Она вернуться.
– Боже милостивый! Боже мой! Ты должна была мне сказать! Должна была меня найти! – Он едва удержался, чтобы не схватить ее за плечи и не тряхнуть хорошенько.
Из глаз Франчески брызнули слезы.
– Но синьора! Она велеть мне ждать! Я идти к вам два раза, три раза и стоять. Я… я… Морини… ее здесь нет. Она… – Франческа замотала головой и бухнулась на колени. – Простить, синьор!
– Давно? Давно она уехала? – Он пробежался по комнате, оглядывая стены, комоды, платяной шкаф. Платья висят на плечиках, щетка для волос лежит на туалетном столике. Она почти ничего не взяла.
– Час, наверное.
Он обернулся.
– Пешком? Верхом?
– Я думать, она идти в конюшню. Я слышать голос. Лошади.
Конюшня.
– Джакомо! Я найду Джакомо. Уж он-то знает, черт его подери!
Роланд выбежал из комнаты, помчался в сторону лестницы и наткнулся на высоченную фигуру Бёрка – без пиджака, – вышедшего из комнаты леди Морли.
– Господи! Пенхэллоу! Что случилось? – свирепым шепотом спросил Бёрк.
Роланд стиснул его плечи.
– Ты ее видел?
– Видел кого?
– Лилибет! Леди Сомертон!
– Нет, не видел. Со вчерашнего вечера. А в чем дело?
Роланд оттолкнул его и помчался вниз по лестнице, в пустой и тихий холл, через безмолвный, заросший мхом внутренний двор. Острые камни на подъездной дорожке врезались в босые ступни, но он не замедлил бег, не остановился до тех пор, пока не ворвался в конюшню и не окликнул Джакомо так громко, как только мог.
– Всю ночь, всю ночь, шум, разговоры, огни! – Смотритель появился из-за какого-то пыльного угла, отряхивая брюки. – А теперь вы, синьор! Никакого покоя Джакомо! Еще и рассвет толком не занялся!
– Слушайте, Джакомо! Положение критическое! Вы должны мне сказать…
Джакомо покачал головой.
– Не понимаю. Что такое «крити…» ну, эта штука?
– О, ради Бога! Не важно. Леди Сомертон – она здесь была? Примерно с час назад? Взяла лошадь?
Джакомо снял шляпу и поскреб затылок.
– Леди Сомертон. Это которая?
– Красивая, та… та…
– Женщины все красивые. – Джакомо нахмурился, словно на общую привлекательность приезжих англичанок следовало скорее сетовать, чем ей радоваться.
– Да Боже мой! Самая красивая! Та… о, с голубыми глазами и темными волосами. У которой ребенок.
– Ребенок? Нет, он не с ней. Его раньше забрал отец.
– Будь оно все проклято! Я так и знал! Но мать! Она взяла проклятую лошадь?
У Джакомо сделался озадаченный вид.
– Нет. Никто лошадей не проклинал. Чего это синьора вдруг возьмет…
– Да я не говорил о проклятии! Я имею в виду – она уехала на лошади?
Итальянец закатил глаза.
– Да, конечно, она взяла лошадь. Вы думаете, она пешком пошла? Взяла коня герцога, самого лучшего. Оседлала его и поскакала… поскакала… – Он показал пальцами по ладони, изображая лошадиный бег.