— Я видел такое и раньше, — ответил Симон, — все это делалось человеческими существами над людьми.

Собеседник, который оставил все, спасая жизнь, бежал тридцать дней кряду, покачал головой.

— Ивьян — солдат, наемник. Война — его профессия. Но убивать таким образом, вызывать к себе жгучую ненависть? И Ивьян — повелитель своей земли: он слишком умен, чтобы уничтожить собственное добро. Он не мог отдать приказ совершить такие злодеяния.

— Но мы не впервые видим это. Все это не может быть результатом приказов одного-двух садистов.

— Верно, поэтому я и думаю, что мы сражаемся с одержимыми.

Одержимые! Симон подумал о старинном значении этого слова в его собственном мире — одержимые злым духом. Что ж, можно понять этого человека после того, что они видели. Одержимые злым духом — и лишенные собственной души! И снова Колдер!

Отныне, хотя это ему и претило, Симон вел записи о таких событиях. Впрочем, ему ни разу не удалось застать преступников за работой. Ему хотелось посоветоваться с волшебницей, но только она ушла с Брайантом в толпе беглецов.

Он потребовал от сети партизанских отрядов регулярной информации, и по вечерам, в очередной штаб-квартире, сравнивал, сводил вместе отдельные факты. Очень мало конкретного, но постепенно Симон все больше убеждался, что командиры Карстенских отрядов действуют не в своей обычной манере и что в армию герцога проникло чье-то чужое влияние.

Чужаки! Несоответствие технических знаний устройству общества, продолжало занимать Симона. Беглецы, которых он расспрашивал, сказали ему, что энергетические машины, которые они всегда знали, пришли «из-за моря» несколько веков назад, машины салкарских моряков, заимствованные у древней расы для освещения и отопления — «из-за моря», фальконеры сами приплыли «из-за моря» и привезли с собой удивительные коммуникационные приспособления для своих соколов. А колдеры ведь тоже «из-за моря». Неясный термин. Похоже, источник всего — там.

Свои сведения он передавал волшебницам в Эсткарп, спрашивая у них в свою очередь новости. Единственное, в чем он был уверен — пока его пополнения приходят из древней расы, ему нечего бояться проникновения чужаков. Помимо способности общаться с землей и ее дикими обитателями, у этих людей была способность чуять чужаков.

Еще три поддельных сокола были обнаружены в горах. Все они были уничтожены при захвате, и Симон мог рассматривать лишь разбитые обломки. Оставалось загадкой, откуда они прилетели и с какой целью.

Ингвальд, помощник Симона, еще раз оглянулся на сцену уничтожения, которую они покидали.

— Главный отряд с добычей уже высоко в горах, капитан. На этот раз мы захватили добычу с определенной целью, а из-за этого огня они даже не будут знать, сколько попало в наши руки! Там четыре ящика стрел и пища.

— Слишком много для легкого отряда, — и Симон нахмурился. Мысли его вернулись к повседневным делам. — Похоже, что Ивьян собирается устроить главную стоянку где-то поблизости и здесь базировать свои отряды. Возможно, он собирается двинуть к границам большие силы.

— Я не понимаю этого, — медленно сказал Ингвальд. — Почему вдруг все выскочило из ничего? Мы не были кровными братьями берегового народа. Они оттеснили нас вглубь, когда приплыли из-за моря. Но десять поколений мы жили с ними в мире, каждый шел своим путем и не мешал другому. Мы не склонны к войне, и нет никаких причин для внезапного нападения на нас. Но когда это началось, то шло так, словно давно готовилось.

— Но возможно, не Ивьяном, — Симон заставил свою лошадь идти рядом с лошадью Ингвальда. — Мне нужен пленник, Ингвальд, один из тех, кто забавлялся там, у фермы.

В темных глазах Инвальда вспыхнули искры.

— Если такого возьмут, капитан, то приведут к вам.

— Живого и способного говорить! — предупредил Симон.

— Живого и способного говорить! — согласился Ингвальд.

— Мы тоже считаем, что у одного из них можно кое-что узнать. Но мы их никогда не находим, только их работу. И, думаю, они оставляют ее сознательно — как предупреждение и угрозу.

— Загадочно, — Симон размышлял вслух, снова обдумывая волнующую его проблему. — По-видимому, кто-то считает, что нас можно запугать жестокостью. Этот кто-то не понимает, что такими методами вызывает как раз противоположную реакцию. Или, — добавил он после долгого молчания, это делается нарочно, чтобы разъярить нас и направить ярость против Ивьяна и всего Карстена, поджечь границу, втянуть Эсткарп в войну, а потом ударить в другом месте.

— Возможно, и то и другое, — предположил Ингвальд. — Я знаю, капитан, что вы ищите чье-то присутствие в войсках Карстена, слышал я и о том, что найдено в Салкаркипе, и о продаже людей в Горм. В этом нам не грозит опасность: мы знаем, когда приходит ненастоящий человек, как всегда знали, что вы из другого мира.

Симон удивленно обернулся и увидел, что его собеседник преспокойно улыбается.

— Да, пришелец из чужого мира, ваш рассказ стал известен, но уже после того, как мы поняли, что вы не наш. В то же время, каким-то странным образом, сродни нам. Нет, колдер не может так легко говорить в наших советах. Не может враг жить и среди фальконеров — соколы чувствуют его присутствие.