— Да, ваше сиятельство, здесь неподалеку есть пустая комната, — сообщила Дора и повела графиню в конец коридора, где находилась комната.

Они вошли. Дора предложила сиятельной гостье стул.

— Заприте дверь, — приказала графиня.

Дора исполнила это приказание с большой готовностью.

— Что вы думаете о состоянии Софии Бухгардт? — спросила графиня. — Может ли она поправиться?

— Все в руках Божьих, ваше сиятельство.

— Отвечайте прямо, что вы думаете.

— В таком случае я отвечу, что об улучшении нечего и думать.

— Сколько она еще сможет так прожить?

— Может быть, несколько месяцев, а может быть, и лет.

— На какие муки она обречена! — вздохнула графиня. — Ну, а вторая?

— Эта может протянуть еще дольше, потому что она молода и не подвержена приступам бешенства.

— А нельзя ли поместить их обеих в одну комнату? — спросила тогда графиня. — Они знакомы друг с другом, сумасшествие обеих должно сблизить их еще больше, что, в конечном итоге, благоприятно скажется на их здоровье.

Дора удивленно взглянула на графиню и тут же поняла, что та имела в виду. О, эти партнерши оказались достойны друг друга!

— Что ж, — сказала она, — конечно, можно попробовать, если вы так считаете. Может быть, в состоянии здоровья обеих несчастных и наступит улучшение.

Надо ли говорить, что под улучшением обе понимали одно — смерть!..

— Но тогда вам придется отвязать несчастную Софию Бухгардт от этого ужасного стула.

— Это будет сделано, ваше сиятельство.

— Хорошо, что мы поняли друг друга, — усмехнулась графиня. — Я уверена, что пребывание в одной палате принесет им обеим пользу. Они будут разговаривать друг с другом…

«Или растерзают друг друга», — чуть не произнесла Дора, но вовремя прикусила язык. Есть слова, которые лучше не произносить, особенно когда хорошо понимаешь, о чем речь.

— Я думаю, ваше сиятельство, что по таким пустякам незачем беспокоить господина директора?

— Я вполне вам доверяю, Дора.

— Не если последствия их встречи окажутся плачевными, я смогу сослаться на ваше желание?

— О, вы напрасно беспокоитесь, — ушла от прямого ответа графиня. — Вот увидите, обе сумасшедшие сразу же узнают друг друга.

— Об этом ничего нельзя сказать наперед, ваше сиятельство. Бешеные не щадят даже своих близких родственников, они одинаково кусают и родителей, и детей.

— Это ужасно, — поморщилась графиня. — Но право же, для таких несчастных смерть можно считать освобождением, избавлением от всех страданий.

Дора слегка вздрогнула.

— Да, это правда, — прошептала она. Теперь она окончательно убедилась в том, что нужно было графине.

— Итак, — сказала графиня, оканчивая разговор, — я надеюсь, что вы обратите на обеих сумасшедших особое внимание, а уж я сумею отблагодарить вас за это. Всю ответственность за возможные осложнения я беру на себя.

— Не сомневаюсь, что такая богатая и знатная дама, как ваше сиятельство, сумеет богато наградить, — заметила сиделка.

— Я надеюсь, вы уведомите меня письмом, если случится что-то непредвиденное, — сказала графиня, вставая. — А теперь проводите меня отсюда.

Дора отворила дверь и проводила графиню де ворот.

Когда карета гостьи скрылась с глаз, Дора возвратилась в больницу и в укромном уголке первым делом открыла кошелек, которым ее вознаградила графиня. К своей неописуемой радости она обнаружила, что тот наполнен золотыми монетами. Такой суммы она никогда еще не держала в руках. Пересчитав монеты, она спрятала кошелек в карман и в виде благодарности за столь щедрое подаяние решила тут же привести в исполнение замысел графини.

Если случится несчастье, а она почти не сомневалась в этом, то можно будет найти в оправдание десяток причин. Кроме того, ведь ей дозволено перемещать пациентов по своему усмотрению?

Прежде всего Дора направилась к Лили.

— Знаете ли вы эту даму? — спросила сиделка.

Лили ничего не ответила, да и что она могла сказать на это?

— Дама сказала, что вы знакомы с некой Софией Бухгардт. Это правда?