– Вы были правы, – заявил последний Бэскому. – Риган еще хуже того, что вы о нем говорили. Приступите к выполнению плана, который мы с вами выработали. Мы загоним его, куда хотели, хотя старая лиса ни минуты не верит этому. Он думает, что уложил меня на обе лопатки, – Фрэнсис остановился на минуту, чтобы как можно эффектнее пустить пыль в глаза. – Я скажу вам кое-что, чего вы не знаете, – продолжал он. – Старый плут с самого начала руководил кампанией, направленной против нас. Таким образом, теперь вы знаете, кого нам нужно похоронить.

Сказав еще несколько фраз в том же духе, он повесил трубку.

– Видите ли, – объяснил он, снова остановившись на пороге, – вы так ловко вели дело, что мы не могли понять, кто скрывается за всем этим. Черт побери, Риган, мы готовились к битве с неведомым врагом, которого считали раз в десять сильнее вас. Теперь, когда оказалось, что это вы, мы вздохнем с облегчением. Мы ждали жестокой кампании, но с вами она превратится в веселое приключение. Завтра в это же время в вашей конторе состоится отпевание покойника, но вы будете не в числе плакальщиков. Вы будете трупом, и довольно неприятным финансовым трупом, когда мы с вами покончим.

– Как две капли воды старый Р. Г. М.! – усмехнулся волк. – Господи, как он умел втирать очки!

– Жаль, что он не похоронил вас сам, а оставил мне эти неприятные хлопоты, – сказал на прощание Фрэнсис.

– Да и все расходы, – бросил ему вслед Риган. – Боюсь, что это влетит вам в копеечку, а покойника отсюда все-таки не вынесут.

– Ну, завтра решительный день, – заявил Фрэнсис Бэскому, прощаясь с ним вечером. – Завтра в это время я буду представлять собою превосходно оскальпированный, обескровленный, высушенный и прокопченный экземпляр для частной коллекции Ригана. Но кто же мог подумать, что старая лиса имела зуб против меня? Я никогда не причинял ему вреда, напротив, всегда относился к этому пройдохе как к лучшему другу моего отца. Если бы только Чарли Типпери удалось вытянуть что-нибудь из своего папаши!..

– Или если бы Соединенные Штаты объявили мораторий, – столь же безнадежно откликнулся Бэском.

А Риган в этот момент говорил собравшимся агентам и специалистам по фабрикованию слухов:

– Продавайте, продавайте, продавайте все, что у вас есть, и как можно быстрее, – крах будет грандиозный! Я не предвижу ему конца.

И Фрэнсис, возвращаясь домой, прочел огромный пятидюймовый заголовок последнего экстренного выпуска биржевых новостей:

«Я не вижу конца этой паники, – Томас Риган».

В восемь утра следующего дня Чарли Типпери не застал Фрэнсиса дома. В эту ночь весь чиновный Вашингтон не сомкнул глаз. Ночные телеграммы разнесли по стране вести, что Соединенные Штаты, несмотря на свой нейтралитет, объявили мораторий. Бэском уже в семь часов утра привез эту весть во дворец на Набережной и сам разбудил Фрэнсиса. Затем они оба отправились в город. Мораторий давал им надежду на спасение. Впереди было немало дел.

Однако Чарли Типпери оказался не первым, посетившим в этот день дворец Моргана. За несколько минут до восьми Генри и Леонсия, загорелые и запыленные с дороги, стремительно промчались мимо открывшего им дверь швейцара и вбежали наверх к великому смущению и замешательству Паркера.

– Напрасно вы изволите так врываться, – уверял он их. – Мистера Моргана нет дома.

– Куда же он ушел? – спросил Генри, перебрасывая из руки в руку свой чемодан. – Нам необходимо видеть его пронто – должен вам заметить, что «пронто» значит очень быстро. А вы-то кто, черт побери?

– Я камердинер мистера Моргана, – торжественно ответил Паркер. – А вы кто будете?

– Моя фамилия Морган, – коротко ответил Генри, оглядываясь, словно в поисках чего-то. Затем он подошел к двери библиотеки, заглянул в нее и увидел телефон.

– Где Фрэнсис? По какому номеру его можно вызвать?

– Мистер Морган отдал строгое распоряжение, чтобы никто не беспокоил его по телефону, разве только по очень важному делу.

– Мое дело чрезвычайно важное. Какой номер?

– Мистер Морган очень занят сегодня, – упрямо повторил Паркер.

– Неважные дела, а? – спросил Генри.

Лицо камердинера осталось таким же бесстрастным.

– Похоже, что сегодня его полностью обчистят, а?

Лицо Паркера не выразило и тени волнения:

– Говорю вам еще раз, что мистер Морган очень занят…

– К черту все эти церемонии! – перебил его Генри. – Ни для кого не тайна, что он по уши завяз на бирже. Все это знают. Об этом пишут утренние газеты. Ну-ка, мистер камердинер, назовите мне его номер, у меня к нему чрезвычайно важное дело.

Но Паркер был неумолим.

– Как фамилия его адвоката? Или его агента? Или кого-либо из его представителей?

Паркер покачал головой.

– Если вы скажете мне, какого рода ваше дело, – начал он.