Шрифт:
– Кто те, другие?
– Старик девяноста лет, механик, собирал часы-ходики и починял всякие сложные механизмы, в том числе карманные и наручные часы. Затем – бывший банковский служащий, пенсионер. Молодой человек… Николай Биллер… – Федор испытующе взглянул на Юрия: – Имя знакомо?
– Незнакомо. А что между ними общего… между этими людьми?
– Трудно сказать. Во всяком случае, выявить нам ничего не удалось. Жили в разных концах города, по-видимому, даже не были знакомы.
Юрий подошел к письменному столу, нагнулся, рассматривая фотографии под стеклом. Взял в руки собственную фотографию в серебряной рамочке. За окном совсем стемнело, неясно белел сад, и было едва видно, что там все еще падает мокрый тяжелый снег. Молодой человек отражался в темном стекле, как в зеркале.
Федор вдруг сказал резко:
– Стоять! Не двигайтесь! – Голос у него был осипшим.
Юрий застыл в неловкой позе, с вытянутой рукой, в которой держал фотографию. Федор сорвался с места и бросился к парню…
Глава 22
Что ждет за поворотом…
Около двенадцати Леша Добродеев погрузил нас в свою «Хонду», и мы поехали домой. Ольгица живет в центре, до нее ближе всех. Большой красивый дом, вестибюль с искусственными деревьями, консьерж.
Леша выскочил из машины первым, бережно вытащил Ольгицу. Мы стали прощаться, и она вдруг сказала:
– Пошли ко мне! Посидим, поговорим, я сделаю кофе, есть коньяк.
Мы с Баськой переглянулись. Леша нерешительно заметил, что уже поздно. Было заметно, что он не против продолжить загул. Кроме того, было видно невооруженным глазом, что шикарный дом Ольгицы произвел на него сильное впечатление и он хотел бы увидеть его изнутри.
– Все равно не уснуть, – настаивала Ольгица.
– А Волик? – спросила я.
– Он уже спит! – Ольгица рассмеялась и махнула рукой. – Мы без него.
Тон ее мне не понравился. Мы снова переглянулись. Что-то тут не то…
– Пошли! – Баська решительно полезла из машины. – Нужно хоть иногда расслабляться в хорошей компании.
Стеклянный лифт вознес нас на девятый этаж. Ольгица не сразу попала ключом в замочную скважину. Наконец дверь подалась, и Баська вошла первой. В большой прихожей горел свет – громадный матовый плафон в деревянной оправе казался произведением искусства. По стенам – вышитые крестьянские рушники под стеклом. Потолки под четыре метра. Ольгица распахнула стенной шкаф, сунула туда шубу, вместо того чтобы аккуратно повесить.
В гостиной тоже горел свет. Сияющая всеми цветами радуги хрустальная люстра с подвесками, среди них – несколько синих, не иначе сапфировых. Толстый ковер на полу, белый с синим. Отливающие стальным блеском шторы. Фарфоровые фигурки – женщины, лошади, фрукты. Тонко, дорого, в холодной цветовой гамме. Музей!
Мы с Баськой расположились на гигантском белом кожаном диване, Леша уселся в кресло. Ольгица, извинившись, упорхнула, крикнув из коридора, чтобы Леша разобрался с напитками. Батарея разнокалиберных бутылок красовалась на миниатюрном столике-шкафчике, хрусталь и серебро мягко светились в серванте. Баська достала массивные хрустальные стаканы, взглянула вопросительно, я кивнула: пусть будут стаканы и подставки, вырезанные из настоящего камня… Ольгица говорила – не то нефрит, не то яшма.
– Кто ее муж? – тихонько спросил Леша, шныряя взглядом по обстановке.
– Искусствовед, – сказала Баська. – Владимир Свиридов. Ты должен его знать. Ты же всех знаешь!
Леша пожал плечами. Я уже жалела, что поддалась настроению. В квартире Ольгицы я чувствую себя неуверенно. Мне все время кажется, что я что-нибудь разобью. Однажды я действительно разбила драгоценную чашку прозрачного фарфора, японскую. Я помню, как Ольгица засуетилась, замахала руками – ничего, мол, ах, какая ерунда! Бросилась оттирать салфетками кофейное пятно на ковре. Японские чашки она больше не подает – когда случается, мы пьем из итальянских, с розами, тоже потрясающе красивых. Не привыкла я распивать кофеи в музеях…
Она вернулась, толкая впереди себя стеклянный столик на колесах. На столике – дощечка с сырами, оливки в продолговатой тарелочке, крошечные кусочки черного хлеба. В гостиной запахло тонко и неприятно. Леша бросился на помощь.
Ольгица плюхнулась около нас. Леша разлил коньяк и ликер. Мы взяли стаканы.
– За встречу! – сказал Леша.
– А где Волик? – спросила я тихонько.
– Там, – махнула рукой Ольгица.
«Спит?» – хотела я спросить, но вовремя прикусила язык – может, его нет дома и Ольгица не хочет об этом… Не мое дело!
Потом мы болтали о всякой ерунде. Снова о последней с Баськой работе – сценарии «Алгоритм…». Даже повторять не хочется. Надеюсь, она передумает. Леша сказал, что, с точки зрения какого-нибудь яйцеголового интеллектуала, математика или программера, это, конечно, категорический нонсенс, но в качестве названия для дамского сериала сойдет. А то можно еще провести опрос общественного мнения – подходить к прохожим на улице и спрашивать, какие возникают мысли и ассоциации. Баська сразу загорелась, сказала, что идея – просто супер и она начнет прямо завтра.