Видимо, Федор прочел что-то в моем лице и сказал:

– Его убили не из-за алмаза, Аня. Ему просто не повезло: в вашей квартире он наткнулся на убийцу.

– Получается, Николенька ее спас? – спросила Баська. – Если бы он не подсыпал нам снотворное, Анюта ночевала бы дома…

Федор кивнул.

– А откуда он знал про медальон? – спросила Баська.

– Я думаю, был только один человек, который мог ему рассказать.

– Настоящий Николенька Биллер! – догадалась Баська. – А где он? Почему не пришел сам?

– Мы не знаем, где он.

– А зачем приходил… убийца?

– Ищем, работаем, – ответил Федор и запнулся, вспомнив, что капитан Астахов часто отвечал на вопросы Савелия: «Работаем, Савелий. Ищем».

– Как ваш друг? – спросила я.

– Уже лучше.

– Он в сознании?

Федор только вздохнул…

Коля Астахов открыл глаза и увидел над собой неровный, в трещинах, потолок, желтоватые пятна – похоже, следы потопа, – неяркий матовый плафон. Комната была незнакомой. Он рассмотрел в углу узкий белый шкаф-пенал, окно с белыми занавесками, за которым синели сумерки. Перевел взгляд на человека, сидевшего у его кровати. Это был Савелий Зотов. Савелий дремал, на коленях его лежала книга в яркой обложке. Коля принялся рассматривать Савелия – белый халат, под халатом – красивый бежевый свитер с оленями; обширная лысина со светлой дорожкой посередине – бликом от светильника; торчащие уши. Он вдруг почувствовал жжение в глазах…

Он помнил, как поднялся на четвертый этаж, где была квартира этой девушки… Анны… Ломакиной – проезжая, он заметил свет в ее окнах и решил проверить, все ли в порядке. Лифт застрял где-то наверху, и он побежал, перепрыгивая через две-три ступеньки… увидел человека в черной куртке и черной, надвинутой на лоб вязаной шапочке, который открывал дверь ее квартиры… Человек повернулся… в Колю уставилось черное дуло, он метнулся в сторону, одновременно выхватывая пистолет… Это было все, что он помнил. Выстрела он не услышал…

Он вздохнул и тотчас почувствовал боль в груди. От страха задохнуться, свойственного всякому человеку, он застонал и попытался вцепиться пальцами в простыню, но руки его остались неподвижны…

Савелий открыл глаза, вскочил, снова упал на табуретку, уронил на пол книгу и вскрикнул:

– Коля! Колечка! Ты… проснулся! Это я, Савелий! Господи, какое счастье! Ты меня узнаешь?

Коля смотрел сосредоточенно, губы его шевельнулись, он попытался что-то сказать.

– Что? Что ты сказал? – спросил Савелий, наклоняясь над ним.

– Савелий… – прошептал Коля. Он скосил глаза на свою правую руку.

– Узнал! Ты узнал меня, Колечка! Что? Что ты хочешь? Поднять тебе руку? – Савелий осторожно взял в свои большие теплые ладони Колину руку.

Коля уставился на свою руку, нахмурился. Ему удалось шевельнуть пальцами, и он, удовлетворенный, откинулся на подушку.

– Как ты себя чувствуешь? – Савелий все держал его за руку. – Тебе не больно дышать? Как ты нас напугал!

От радости и избытка чувств Савелий погладил Колю по голове. Коля, улыбаясь, слушал голос Савелия. Дверь приоткрылась, и в палату проскользнул Федор Алексеев.

– Коля! Ожил, капитан! – обрадовался он. – Савелий, чего же ты не позвонил?

– Не успел! Он только что!

Федор схватил другую руку Коли, тряхнул. Коля поморщился.

– Митрич про тебя спрашивал, когда, говорит, ребята, ждать вас в «Тутси». И девушки… Анна Ломакина и ее подружка, а мы с Савелием так прямо пост тут устроили! Ты хоть слышал нас? И весь твой отдел каждый день к тебе как на дежурство! Ну, ты, брат… Я бы тебя не узнал, борода, как у Амундсена, вид суровый, даром что рыжий… Или нет, не Амундсен, а Эйрик Рыжий, викинг! – Федор говорил и не мог остановиться, откашливаясь и преодолевая комок в горле… – Когда тебя выписывают? Савелий, когда его выписывают?

– Федя, он только что пришел в себя, подожди!

– Коля, дорога каждая минута! Нам тебя очень не хватает. Я позвонил Кузнецову, у меня была к нему пара вопросов, но он сказал, что страшно занят. Без тебя мы лишены информационной поддержки… но кое-что узнать все-таки удалось.

– Федя, подожди со своими вопросами, пусть окрепнет сначала, – остановил его Савелий.

Коля кашлянул и прошептал:

– Что по Стрелку? Я в порядке, Савелий. Нигде больше не засветился?

– Не похоже. Нам с Савелием ничего не известно, нам ничего не говорят. Но кое-что мы все-таки нарыли. Например, мы знаем, что именно искал фальшивый Биллер у Анны Ломакиной. Он искал «Дрезденское сердце».

– Что?

– Медальон, который подарила ей Амалия Биллер, тетка Николая Биллера. Вещица старинная и очень дорогая, как оказалось, о чем Анна не имела ни малейшего понятия. Называется «Дрезденское сердце». А вот что понадобилось Стрелку – пока не ясно. Ничего ценного у Анны, по ее словам, нет. Но, с другой стороны, она ведь и про медальон не знала. Мы часто в простоте и понятия не имеем, что владеем материальными ценностями. Я привез к ней Виталия Щанского, ты должен его знать, его все знают, чтобы он взглянул на картину, вернее на две… Одна предположительно кисти Кандинского, но это оказалось лишь моей фантазией… к сожалению. – Федор порозовел, вспомнив комментарии художника.