Шрифт:
– Лелечка, я принесла булочки с повидлом, твои любимые. А хочешь, пойдем в театр? Позовем Баську, хочешь? Она, кстати, передает тебе привет.
У Лелечки – Аичка, у меня – Амалия. И мы, как две карусельные лошадки, бежим по кругу. У меня еще есть время остановиться… Я вспоминаю Федора, его слова о вечных мальчиках и девочках, и чувствую, что еще миг – и я разрыдаюсь…
Тут раздается звонок в дверь, и я бегу открывать. Влетает Баська, румяная, запыхавшаяся, с пакетом из «Каравая» – хлебной лавки по соседству. Не иначе, булочки с повидлом!
– Лелечка, привет! – кричит Баська. – Как ты? Анюта не обижает?
Она пьет кофе и рассказывает, что снова пыталась проникнуть к этим… она мельком взглядывает на Лелечку и удерживает крепкое словцо… нехорошим людям, которые снова протекли и снова ее не впустили. Лелечка ахает, Баська выдает детали насчет того, что пятно уже потемнело, штукатурка сыплется, и вообще, льет как из ведра. Хорошо, что прямо над ванной. И она, Бася, расплакалась прямо в лифте, а лифт застрял, а какой-то мужчина, который застрял вместе с ней, спросил, почему она плачет, и напросился посмотреть на протекание… в смысле, когда лифт снова заработал, через двадцать минут. Посмотрел, постучал по стенке кулаком и сказал, что пришлет завтра рабочих и чтобы она не беспокоилась. Шикарный мужик!
– Из ЖЭКа?
Баська пожала плечами:
– Не похоже, там же одни бухарики. Здоровый такой! – Она улыбнулась до ушей.
– Ты пригласила в квартиру незнакомого человека?
– Да ладно тебе, – машет рукой Баська. – Хорошего человека всегда видно! Кстати, я принесла флешку с «Алгоритмом», посидим сегодня, не против?
– Это кино? – спросила Лелечка.
– Пока сценарий. Про одинокую девушку, которая случайно встречает человека… Он сбил ее машиной, она потеряла сознание, и он везет ее в травмопункт.
– Насмерть сбил? – спросила Лелечка.
– Нет, она остается жива, но потеряла память. А он ее оставил и уехал. А она его не помнит. А потом…
– …они встретились через много лет! – взволнованно подхватывает Лелечка.
– Через сорок, – бормочу я. – И она чувствует, что уже видела его раньше!
– Ага! И ребенок похож на него! – радуется Лелечка.
– Какой ребенок? – таращит глаза Баська.
– Мальчик! А он и не знал, что у нее ребенок!
Мы с Баськой переглядываемся. Театр абсурда. Баська розовеет – Лелечка недалека от истины: потеря памяти, ребенок, встреча через много лет… все это уже было, и не раз. Вокс попули [10] , так сказать.
10
Часть выражения: Vox populi, vox Dei (лат.). – Глас народа – глас Божий.
– Ты дозвонилась до Ольгицы? – спрашиваю я, с маху меняя тему.
– Нет. Она не отвечает.
– Пошли к ней. – Я поднимаюсь. – Лелечка, мы скоро!
Мы вылетаем из подъезда и бежим наперерез потоку машин, призывно размахивая руками.
В окнах Ольгицы свет. Мы летим мимо консьержа, бросив на ходу, что мы в шестнадцатую. На наш звонок долго не отвечают. За дверью тишина. Баська колотит в дверь кулаком.
Баська вдруг рявкает басом:
– Полиция! – Повернувшись спиной, лупит изо всех сил в дверь каблуком. – Старший сержант Грабля! Приказываю взломать дверь!
Я остолбеневаю и кручу пальцем у виска. Но угроза срабатывает, и мы слышим легкий шорох за дверью. Мы задерживаем дыхание. Дверь медленно отворяется. Баська немедленно сует в щель ногу.
– Олечка! – зову я. – Это мы! Открой!
Дверь открывается, и нашим взорам предстает Ольгица. Но, боже мой, в каком виде! Нечесаная, в халате, осунувшаяся – тень прежней.
Она недоуменно смотрит на нас, потом отступает, и мы входим. Она выглядывает за дверь, видимо, в поисках старшего сержанта Грабли. Баська уводит ее от двери и говорит тоном прокурора:
– Ты что, мать, совсем? Мы уже думали, сплела лапти!
Ольгица проводит рукой по лицу. Мне вдруг кажется, что она нас не узнает.
– Олечка, это мы! – повторяю я. Что говорить дальше, я решительно не знаю. Спросить разве, как здоровье?
– Кофе сделаешь? – бухает Баська. – С ликерчиком. Пошли, умоемся!
Она тащит Ольгицу в ванную. Та по-прежнему молчит, покорно идет за Баськой. Они скрываются в ванной, я иду в кухню. Шарю по полкам, нахожу кофе. Холодильник пуст, и я чертыхаюсь – не догадались купить хотя бы хлеба!
Я включаю кофеварку, опускаюсь на табурет. Кухня Ольгицы похожа на выставочный зал мебельного магазина – сверкает стеклом и хромом. Ольгица любит готовить… любила. И подробно рассказывать – сколько чего класть и как долго чтоб кипело, а мы выворачивали челюсти, удерживая зевки, и мысленно посылали ее… подальше.
Баська приводит умытую Ольгицу, усаживает на табурет, кивает мне:
– Принеси бутылку!
После секундной заминки я иду в гостиную, беру здоровенную бутылку виски. Баська на кухне уже разливает кофе. Она берет у меня бутылку, откручивает крышку и от души наливает виски в чашки. Сует Ольгице и приказывает: