Степановна указала рукой на маму и поощрительно улыбнулась Сашеньке. Я хотела подойти вместе с ними: вдруг маме снова станет «хорошо»? Но мадам покачала головой, отсекая меня от родственников.

Придется ждать за дверью.

Артем присматривался к новому Батыру — на диво хлебосольный, он ничем не напоминал того Борьку, который бдел ночами над своими припасами. Теперешний Батыр только и следил за тарелкой Артема и, если она оказывалась полной, немедленно напускался на Жанар:

— Ему не нравится твой хавчик! Когда научишься накрывать поляну?

Ругался он будто в шутку, но грозные складки расчерчивали лоб в полосочку. Удивительно, что Батыр так разговаривал с женой — ведь прежде он даже вздохом боялся ее задеть. Жанар, впрочем, тоже вела себя иначе прежнего — внешняя красота вся была при ней, она также носила длинные волосы, не испорченные краской, и хохотала во весь рот, так что глаза превращались в тонкие полумесяцы. Вот только взгляд у жены Батыра был слегка подмороженным, как будто она однажды увидела что-то очень страшное и обожгла глаза.

Батыр — кстати, прислуга, неназойливо мельтешившая в столовой, называла его исключительно Борисом Сергеевичем — взял особенное шефство над рюмкой Артема, но тот хоть и позволил себе расслабиться, все же решил не отпускать поводьев. Он никогда не был особым охотником до спиртного.

Куда интереснее было смотреть по сторонам, тем более Артем прекрасно понимал, что не скоро окажется в подобном жилище.

Столовая Темирбаевых была выдержана в обостренно-рыцарском стиле. Над камином, где тихо вспыхивали живые полешки, висели гербы и щиты, суровые кресла окружали овальный стол, и темные шторы на окнах казались неподъемными. Даже борзую, похожую на горный велосипед, не забыли — лохматая бело-желтая куча лежала на коврике и дышала так часто, словно только что отмахала марафонскую дистанцию. Сервиз был с тематическими картинками, и на дне своей тарелки Артем увидел юного Артура с Экскалибуром; серебряные приборы были украшены сплетенным вензелем «БТ».

Артем, даже если захотел бы по доброте душевной обрадовать Батыра своей завистью, не смог бы этого сделать — вопиющая роскошь никогда не казалась ему привлекательной.

После чая с ликером Батыр пригласил бывшего соседа к креслам у камина и отправил с глаз долой Жанар.

— Надеюсь, ты не против, я тут пригласил одного приятеля, подъедет через несколько минут.

Артему показалось, что Батыр нервничает, и он сказал:

— Я и так уже собрался уходить.

Борька ухватил его за рукав:

— Тема, останься, это для меня важно. Мне тебя судьба послала.

Артем снова опустился в кресло, и тут Жанар завела в комнату маленького мальчика в бархатном костюмчике.

— Тимурчик, смотри, какой дядя!

Мальчик, смуглый, как желудь, быстро взглянул на Артема глазами испуганными и любопытными, но сразу опустил взгляд на свои блестящие ботиночки. Артему стало жаль мальчишку — зачем его так выряжают?

— Тимуру уже пять, — с гордостью сказал Батыр, обволакивая сына теплым взглядом. В дальних комнатах хлопнула дверь, и борзая вопросительно подняла худые уши. Батыр тут же вскочил с места и сделал повелительный жест жене. Она быстро повела Тимурчика из гостиной, высокие каблуки заметно подгибались, сын не успевал за матерью.

В камине жарко вспыхнуло новое поленце, и Артем услышал близкое приближение голоса — тот становился все громче, и в первый раз в жизни священник ощутил, что может невзлюбить человека за один только голос, не зная и даже не видя ни разу его обладателя.

— Алексей, — переполошился Батыр. — Садись, садись! Вот он, Тема, знакомьтесь.

— Ну, не Тема, наверное, а отец Артемий как минимум? — весело спросил Алексей и без церемоний уселся за стол.

Был он коренастым, этакий гриб-боровик, и похож даже не на нового русского, а на актера, занятого в этой роли. Толстый пиджак с вышивкой на кармане, белая сорочка, цветной галстук и почти до предела выбритый затылок. От Алексея шел сильный аромат туалетной воды и не менее сильный запах опасности.

— Хорошо у Борика дома, правда? Как вам, святой отец, нравится?

— Конечно, нравится, — сказал Артем. — На общагу совсем не похоже.

Батыр захрюкал, показывая, что понял шутку. Алексей тем временем выкладывал в тарелку разноцветные горки еды. Пожилая женщина в белом фартучке хотела ему помочь, но гость брезгливо отказался.

— Не люблю халдеев, — любезно пояснил он для Артема. Когда тарелка почти полностью скрылась под закусками, Алексей метко разлил водку по стопочкам и быстро поднял свою вверх: — За наш успех!

Артем пригубил водку и отставил рюмку в сторону. Он не любил, когда его принуждали к еде или чрезмерной выпивке. Многим доставляет особое удовольствие склонить священника к чревоугодию или пьянству, и отцу Артемию вначале показалось, что и новый знакомый принадлежит к той же породе. Однако Алексей с одобрением проследил взглядом за стопкой и сказал:

— Уважаю, батюшка. Пост есть пост.

«Какое мне дело, уважаешь ты меня или нет», — невежливо подумал отец Артемий, поднимаясь из-за стола.