– Пол, я…

Он поднял руку, не дав Джулии сказать:

– Что случилось, то случилось. Мне не на что надеяться. Но мне тяжело видеть тебя рядом с ним. Мне тяжело натыкаться на слухи, а они не смолкают. Это его вина, а не твоя. И теперь я узнаю, что, когда ты только-только выходишь на свою научную дорогу, ему понадобился ребенок… Это же издевательство? – Пол резко тряхнул головой. – Ну когда он проснется и поймет, что женат на удивительной женщине, о которой должен заботиться, как о редком сокровище?

– Он по-настоящему заботится обо мне. Габриель совсем не такой, каким тебе кажется.

Пол пригнул голову. Теперь их глаза были на одном уровне.

– Я искренне надеюсь, что ты говоришь правду.

– Ты бы знал, сколько времени он безвозмездно отдает итальянскому детскому дому. Во Флоренции он работал во францисканском приюте для сирот. Габриель очень изменился за это время.

– Прости за резкость, но легко быть гуманистом по отношению к чужим людям. А когда жена говорит, что пока не готова становиться матерью… куда пропадает его гуманизм?

– Пол, напрасно ты так. Он это понимает. То, что могло показаться тебе борьбой, – это моя внутренняя борьба. Мне совестно лишать любимого человека того, что сделало бы его счастливым. Поверь, я с ним по-настоящему счастлива, – шепотом добавила Джулия. – Ты же сам сказал, что замужняя жизнь пошла мне на пользу. У Габриеля есть недостатки. Но и у меня они тоже есть. Он бы подарил мне весь мир, если бы тот уместился в его кармане. Габриель никогда, ни при каких обстоятельствах не даст мне споткнуться.

Пол отвернулся. Он никак не мог унять дрожь в одном колене.

Лекция Пола встретила теплый прием. Правда, Габриель счел ее несколько короткой. Он не без злорадного удовлетворения отметил, что с ланча Пол и Джулия вернулись отнюдь не с сияющими лицами. Похоже, встреча наедине обманула их ожидания.

Если Габриелю и хотелось расспросить Джулию о подробностях встречи, он умело скрыл свое желание. Он ласково улыбнулся жене. Лекцию Пола они слушали, сидя вместе.

Наступил черед Джулии. Профессор Патель – один из организаторов конференции – представил ее собравшимся, назвав восходящей звездой Гарварда. Габриель увидел, как мгновенно перекосилось лицо Кристы, и улыбнулся во весь рот.

Аудитория состояла из пятидесяти ученых-дантоведов, имеющих различные звания и находящихся на разных стадиях своей карьеры. Габриель перебрался в первый ряд, сев неподалеку от профессоров Пиктон и Маринелли. Все трое ободряюще улыбались Джулии.

Джулия поднялась на кафедру и слегка дрожащими пальцами начала раскладывать листы с текстом. На этом месте она казалась еще меньше ростом. Профессор Патель опустил микрофон, чтобы Джулии не пришлось задирать голову.

Бледная, нервничающая, она сейчас была больше похожа на студентку-первокурсницу. Габриель заметил, что она жует стенки рта, и мысленно пожелал оставить эту детскую привычку. К счастью, Джулия совладала со своим волнением. Ее взгляд остановился на Габриеле. Глотнув воздуха, она начала:

– Свою лекцию я озаглавила так: «Молчание святого Франциска. Свидетель вероломства». В двадцать седьмой песне Дантова «Ада» Гвидо да Монтефельтро рассказывает о том, что происходило с ним после смерти:

Гвидо жил в Италии. Он родился около тысяча двести двадцатого года и умер в тысяча двети девяносто восьмом. Незадолго до своей смерти, в тысяча двести девяносто шестом году, он стал францисканским монахом. До этого он был видным военным стратегом, примыкавшим к фракции гибеллинов. Как известно, папа Бонифаций VIII уговорил его дать вероломный совет семейству Колонна, с которым папа враждовал. Гвидо должен был от имени папы пообещать мятежному семейству амнистию, если те покинут стены своего замка-крепости. Он исполнил папское повеление, однако ранее заручился отпущением грехов. Послушавшись его совета, семейство Колонна покинуло замок, но было схвачено сторонниками папы и изгнано за пределы Италии. Вскоре после этого события Гвидо скончался во францисканском монастыре в Ассизи. Рассказ Гвидо о том, что случилось с ним после смерти, полон драматизма. Святой Франциск отважно вступает с демоном в схватку за душу своего собрата-францисканца.