– Это было вчера. Сегодня, надеюсь, они убедились в обратном. Джулия прекрасно прочла свою лекцию и встретила теплый прием. Что же касается постели… они как-то упускают из виду, что я женат на Джулии. – Габриель презрительно махнул рукой в сторону фойе.

– Возможно, она и ваша жена, но вы ее не заслуживаете.

Габриель угрожающе шагнул к Полу:

– Что вы сказали?

Пол расправил плечи и вытянулся во весь рост. Он был на целый дюйм выше своего бывшего профессора.

– Я сказал, что вы ее не заслуживаете.

– Думаете, я об этом не знаю? – Габриель с досады швырнул фарфоровую кофейную чашку, и та разбилась вдребезги. – Каждую ночь, когда я засыпаю, держа ее в своих объятиях, я благодарю Бога за то, что она – моя. И каждое утро просыпаюсь, преисполненный благодарности за то, что она согласилась выйти за меня. Я никогда не буду достоин ее. Но каждый день я стараюсь изо всех сил. Вы были ее другом, когда она остро нуждалась в друзьях. А сейчас, Пол, внимательно прислушайтесь к моим словам и не пытайтесь меня злить.

Оба молчали. Молчание было гнетущим. Только ценой неимоверных усилий Габриель сдержался.

Пол первым отвел взгляд.

– Когда я впервые увидел ее, она была настолько нервной, что мне приходилось разговаривать с ней почти шепотом. Иначе она пугалась. Теперь она стала заметно смелее.

– Согласен.

Пол ссутулился:

– За ланчем она рассказывала мне о своей гарвардской докторантуре. Она просто обожает учиться.

– Знаю. – Лицо Габриеля стало еще мрачнее. – Я еще кое-что знаю. Вы ее хотите. Зарубите себе на носу: этого никогда не будет.

– Вы ошиблись, – сказал Пол, выдерживая его взгляд.

– Ошибся? – Габриель шагнул к нему. Их разделяли считаные дюймы. Профессорская поза была крайне сердитой и угрожающей.

– Я не просто хочу ее. Я люблю ее. Она единственная на свете.

Габриель смотрел на него, не веря своим ушам.

– Прежде всего она моя жена.

– Знаю. – Пол посмотрел на Вудсток-роуд, находившуюся за профессорской спиной. Потом покачал головой и сказал: – Я встретил славную, красивую девушку-католичку. Такую я бы с радостью представил своим родителям. Я обращался с ней как с принцессой. Мы стали друзьями. А потом появился один придурок и разбил ей сердце. Я оказался рядом. Она плакала у меня на плече. Спала на моем диванчике. – (Габриель сердито щелкнул зубами.) – Семестр закончился. Ей засветил Гарвард, о котором она мечтала. Я помог ей переехать. Нашел квартиру и работу на неполный день. И когда наконец я сказал ей о своих чувствах, когда попросил сделать окончательный выбор, она не смогла. Не смогла выбрать меня. Не потому, что я был ей противен, а потому, что она по-прежнему любила придурка, который разбил ей сердце. – Пол невесело рассмеялся. – А у придурка было поганое прошлое. Он трахался напропалую. С ней обращался как с грязью под ногами. Вдобавок пил, не зная меры. Насколько мне известно, он соблазнил ее так, на потеху. Еще он спутался с профессоршей, которая лупит своих студентов и увлекается садомазо. И кто знает, что он выделывал с моей девочкой за закрытыми дверями. Когда он бросил ее вторично, я обрадовался. Подумал: наконец-то рядом с ней будет человек, который заботится о ней. Который будет относиться к ней с нежностью и никогда не доведет до слез. Но к моему величайшему изумлению, придурок вернулся. Вернулся, черт бы его побрал! И что он сделал? Позвал ее замуж. И она согласилась! – Пол со всей силы пнул ногой поребрик. – Вот такая у меня жизнь, если в двух словах. Найти удивительную девушку, потерять удивительную девушку, потому что она влюбилась в придурка, который разбил ей сердце и будет делать это снова, снова и снова. А чтобы еще паршивее было, мне прислали это долбаное приглашение в Италию, на их чертову свадьбу.

Габриель скрежетнул зубами:

– Прежде всего, она не ваша девочка и никогда ею не была. Я не собираюсь оправдываться ни перед вами, ни перед кем-то еще. Но из уважения к моей жене, которая питает к вам искренние дружеские чувства, я готов признаться: да, я был придурком. Однако того человека больше нет. С тех пор как мы с ней вместе, я забыл про других женщин. И я непрошибаемо уверен, что больше никогда не разобью ее сердце.

– Приятно слышать. – Пол шаркнул подошвой ботинка по тротуару. – Тогда дайте ей закончить докторантуру.

– Дать ей закончить? – удивленно переспросил Габриель, понижая голос почти до шепота. – Дать ей закончить?

– У нее может возникнуть страх, что она не справится. Решит взять академический отпуск или что-то в этом роде. Убедите ее продолжать.

Глаза Габриеля сердито блеснули.

– Если вам есть что мне сообщить, мистер Норрис, говорите без прелюдий.

– Джулия чувствует себя виноватой из-за того, что докторантура в списке ее интересов стоит на первом месте.

До Габриеля дошел смысл сказанного Полом, и он нахмурился:

– Она сказала вам об этом?

– Не только об этом. Еще она сказала, что у нее совсем нет друзей.

– Видите, как удачно для вас. Вы же хотите и дальше оставаться ее другом?

Пол поморщился:

– В этом нет ничего удачного. Неужели вы не понимаете? Я люблю ее. И из любви к ней я должен выслушивать, как она терзается, желая сделать вас счастливым. Придурка, который ее бросил.

– Мне неприятно слышать, что Джулия была столь откровенна с вами.

– Будь у нее друзья в Кембридже, наш разговор с ней, скорее всего, имел бы иную тональность. Но в любом случае моя дружба с ней подошла к концу.

Габриель удивленно переминался с ноги на ногу. Он явно не ожидал услышать такое.

– Это целиком ваше решение?

– Да.

– Вы ей сказали?

– Я не посмел бы говорить об этом перед ее лекцией. Это было бы жестоко.

– Когда вы собираетесь ей сказать?

– В этом-то и вся проблема, – тяжело вздохнул Пол. – Я не могу сказать ей об этом в лицо. Когда вернусь домой в Вермонт, я напишу ей. – Он с презрением посмотрел на Габриеля. – Уверен, что вас это необычайно обрадует.