– Старбак, Натаниэль Старбак.

Очевидно, это имя ничего не значило для Траслоу.

– Возьми кобылу мистера Старбака, - приказал он Роперу, - и скажи Салли, я не приму в ответ "нет".

Все эти инструкции Траслоу бросил через плечо, пока шел к своему бревенчатому дому. Собака стремглав отпрыгнула, когда мимо прошагал хозяин, а потом легла, злобно уставившись на Старбака и громко зарычала.

– Ты не возражаешь, если я возьму твою лошадь?
– спросил Ропер.
– Не волнуйся, я ее знаю. Я раньше работал на мистера Фалконера, Я знаю его кобылу, Покахонтас, это ведь она?

Старбак взмахнул усталой рукой в знак согласия.

– Кто такая Салли?

– Дочь Траслоу, - Ропер хихикнул, отвязывая поводья кобылы и поправляя седло.

– Дикая штучка, но ты знаешь, как о женщинах говорят. Они из гнезда дьявола, а юная Салли завлечет в капкан несколько душ, пока ей не надоест. Она сейчас здесь не живет. Когда ее мать умирала, она сбежала к миссус Декер, которая не выносит Траслоу.

Казалось, Ропера веселит этот людской клубок. Он вскочил в седло Покахонтас.

– Я отбываю, мистер Траслоу!
– крикнул он в сторону хижины.

– Давай, Ропер! Поезжай!
– Траслоу появился из дома с огромной библией в руках, у нее отсутствовала половина обложки и был надорван корешок.
– Держи, мистер, - он сунул ветхую библию Старбаку, а потом склонился над бочкой с водой, вылив на голову горсть воды. Он попытался пригладить грязные спутанные волосы, придав им хоть какое-то подобие порядка, затем натянул лоснящуюся шляпу обратно и сделал жест Старбаку.

– Пошли, мистер.

Старбак последовал за Траслоу по поляне. В теплом вечернем воздухе жужжали мухи. Старбак засунул библию под мышку, чтобы избавить от нее израненные ладони, и попытался разъяснить Траслоу это недоразумение.

– Я не рукоположен, мистер Траслоу.

– Что означает не рукоположен?
– Траслоу остановился на краю поляны, расстегивая грязные джинсы. Он уставился на Старбака, очевидно, ожидая ответа, а потом начал мочиться.
– Это отгоняет оленей подальше от урожая, - объяснил он.
– Так что означает "не рукоположен"?

– Это значит, что меня нельзя назначить пастором.

– Но ты же выучил эту книгу?

– Да, большую ее часть.

– И можешь быть рукоположен?

Старбака в тот же миг охватило чувство вины из-за мадемуазель Доминик Демарест.

– Я вообще не уверен, что я хочу стать священником.

– Но можешь им стать?
– настаивал Траслоу.

– Полагаю, что да.

– Тогда ты мне подходишь. Пошли.

Он застегнул штаны и сделал Старбаку знак подойти к деревьям, где на ухоженном клочке травы под покрытым яркими красными цветами деревом находилась одинокая могила.

Могила была отмечена широким куском дерева, воткнутым в землю и содержащим единственное слово: "Эмили". Она выглядела довольно свежей, ее усыпанный опавшими лепестками холмик еще не порос травой.

– Она была моей женой, - сказал Траслоу удивительно слабым, почти робким голосом.

– Сожалею.

– Умерла на Рождество, - Траслоу моргнул, и внезапно Старбак ощутил волну печали, которая исходила от этого низкорослого и упорного человека, такую же горькую, сильную и непомерную, как и более привычные волны насилия, которые он излучал.

Казалось, что Траслоу потерял дар речи, будто в мире больше не было слов, чтобы выразить то, что он чувствует.

– Эмили была хорошей женой, - наконец произнес он, - и я был ей хорошим мужем. Она сделала меня таким. Хорошая женщина может сделать таким и мужчину. Она могла сделать мужчину хорошим.

– Она была больна?
– неловко поинтересовался Старбак.

Траслоу кивнул. Он снял свою засаленную шляпу, неуклюже сжимая ее в сильных руках.

– Кровоизлияние в мозг. Это не было легкой смертью.

– Сожалею, - не к месту заявил Старбак.

– Один человек мог ее спасти. Янки, - Траслоу произнес последнее слово с едкой ненавистью, заставив Старбака поежиться.
– Модный доктор с севера. Он посещал родственников в долине в день благодарения, - он мотнул головой на запад, показывая на долину Шенандоа, лежащую за горами.

– Доктор Дэнсон рассказал мне о нем, сказал, что он делает чудеса, и я помчался туда и умолял его приехать и осмотреть мою Эмили. Ее нельзя было передвигать, видишь ли. Я умолял его на коленях.