– Так почему же ты вернулся?
– снова перешел в наступление Старбак.
– Только лишь чтобы возродить надежды твоего отца перед тем, как его разочаровать? Боже мой, Адам, ты говоришь о моем долге перед отцом, но в чем заключается твой? Выступать перед ним с проповедями? Разбить ему сердце? Почему ты здесь? Потому что ожидаешь, что твои арендаторы и соседи будут сражаться, но думаешь, что сможешь отсидеться в тылу, потому что тебя мучают сомнения? Боже мой, Адам, тебе гораздо лучше было бы остаться на Севере.

Адам долгое время не отвечал.

– Я здесь, потому что слаб.

– Слаб!
– это качество Старбак уж точно не смог бы отнести на счет своего друга.

– Потому что ты прав, я не могу разочаровать отца. Потому что я знаю, чего он хочет, и мне нетрудно это ему дать, - Адам покачал головой.
– Он так щедр и так часто разочаровывается в людях. Я и правда хочу сделать его счастливым.

– Тогда Бога ради, надень форму, поиграй в солдатики и молись о мире. И вообще, - сказал Старбак намеренно беспечно, - я не могу вынести мысли о лете, проведенном без твоей компании. Разве ты можешь вообразить, что адъютантами твоего отца будем только мы с Итаном?

– Тебе не нравится Итан?
– Адам заметил неприязнь в голосе Старбака и, казалось, был этим удивлен.

– Похоже, это он меня не любит. Я выиграл у него в споре пятьдесят баксов, и он мне этого не простил.

– Деньги - его слабое место, - согласился Адам.
– Вообще-то я иногда гадаю, не по этой ли причине он решил жениться на Анне, но это недостойное подозрение, не правда ли?

– Недостойное?

– Конечно.

Старбак вспомнил, как Бельведер Дилейни озвучил те же самые подозрения, но не упомянул об этом.

– А почему Анна хочет замуж за Итана?
– спросил он вместо этого.

– Она просто хочет сбежать, - ответил Адам.
– Ты можешь себе представить жизнь в Семи Источниках? Она считает, что замужество - ее билет на свободу, - Адам вскочил на ноги, натягивая штаны, это быстрое движение было вызвано приближением двуколки, которой правила Анна собственной персоной.

– Она здесь!
– предупредил Адам Старбака, который последовал примеру своего друга и поспешно схватил штаны и сорочку и уже надевал носки, когда Анна натянула поводья. Экипаж сопровождала пара лающих спаниелей, которые теперь возбужденно бросились к Адаму и Старбаку.

Анна, укрывшись от солнца за широким зонтом с кружевной оборкой, с неодобрением посмотрела на брата.

– Ты опоздал к ужину, Адам.

– Боже мой, уже пора?
– Адам нащупал часы среди мятой одежды. Один из спаниелей прыгал вокруг него,

а второй шумно тявкал в сторону реки.

– Хотя это и не имеет значения, - сказала Анна, - потому что в лагере возникли кой-какие проблемы.

– Что за проблемы?

– Траслоу обнаружил, что его зять вступил в Легион во время его отсуствия. И избил его!
– казалось, Анна была шокирована этой жестокостью.

– Избил Декера?

– Так его зовут?
– спросила Анна.

– А что произошло с женой Декера?
– поинтересовался Старбак с излишней поспешностью.

– Расскажу за ужином, - ответила Анна.
– А теперь почему бы вам не закончить одеваться, мистер Старбак, а потом привяжите свою усталую лошадь позади экипажа и отправляйтесь домой вместе со мной. Вы можете подержать зонтик и рассказать о налете. Я хочу знать всё.

Итан отвел Салли Траслоу в магазин шляпок и тканей Маггенриджа на Иксчендж-элли, где купил ей зонтик из набивного ситца в пару к бледно-зеленому платью из тонкого льна. На ней также была шаль с замысловатым узором и бахромой, вязаные чулки, широкополая шляпка, украшенная шелковыми лилиями, белые ботинки до лодыжек и белые кружевные перчатки. В руках она держала вышитую бисером дамскую сумочку и резко контрастирующую с ней большую полотняную сумку.

– Давай я подержу твою сумку, - предложил Ридли. Салли хотела примерить льняную шляпку с жесткими полями и муслиновой вуалью.

– Присмотри за ней, - неохотно вручила ему сумку Салли.

– Конечно, - полотняная сумка оказалась тяжелой, и Ридли гадал, лежит ли там оружие. У самого Ридли револьвер являлся частью униформы и висел у бедра. Он был в сером красочном мундире Легиона Фалконера, с саблей на левом боку и револьвером на правом.

Салли повернулась к двойному зеркалу, восхищаясь шляпкой.

– Она и правда мила, - сказала она.

– Ты прекрасно выглядишь, - произнес Ридли, хотя, по правде говоря, в последние дни находил ее компанию все менее приятной. Она была необразована и не обладала ни утонченностью, ни остроумием. У нее было лишь ангельское личико, тело шлюхи и бастард в утробе. И она отчаянно хотела сбежать из узкого мирка своего отца с его тесной фермой, но Ридли был слишком озабочен собственным будущим, чтобы отдавать себе отчет в положении Салли.

Он не понимал, что она пытается сбежать от невыносимого прошлого, а видел в ней лишь вымогательницу, пытающуюся обманным путем устроить свое паразитическое будущее. Он не видел ее страха, лишь настойчивость в получении того, что она хочет. По ночам, охваченный страстью, он желал лишь быть с ней, но днем, встречаясь с ее грубыми мыслями и трескучим голосом, он хотел только избавиться от нее. И сегодня он от нее избавится, но сначала нужно было усыпить ее бдительность.