Адам обернулся к улице, ведущей на станцию, когда в поле зрения появились первые пехотинцы Легиона. Колонну на марше с обеих сторон окружали две беспорядочные группы - жены, матери и дети. Некоторые несли ранцы, чтобы хоть как-то облегчить ношу мужчин.

– Боже, ну и бардак, - сказал Адам.
– Предполагалось, что мы выступим три часа назад!

– Говорят, на войне ничто никогда не идет по плану, - жизнерадостно заметил Старбак.
– А если и идет, скорее всего, это обман. Надо привыкнуть к бардаку. И извлекать из него максимум пользы.

– Отцу вряд ли это удастся, - признался Адам.

– Значит, ему повезло, что у него есть я, - Старбак дружелюбно улыбнулся Ридли, появившемуся вместе с Легионом. Нат решил, что будет крайне любезен с Итаном до конца жизни последнего. Ридли его проигнорировал.

Полковник планировал с комфортом обустроить Легион в вагонах к десяти часам утра, но лишь в пять часов вечера единственный состав потащился на север.

Пехоте, запасу провизии на три дня и боеприпасам места хватило, а вот всему остальному - нет. Офицерские лошади и слуги поместились в двух полувагонах.

Полковник путешествовал в служебном вагоне, прибывшем вместе с локомотивом, остальные же разместились в товарных. Полковник, серьезно относившийся к своим обязанностям начальника ветки, строго приказал сохранить вагоны нетронутыми вплоть до узла в Манассасе. Однако стоило ему об этом заикнуться, сержант Траслоу тут же пробил дыру в боку вагона невесть где найденным топором.

– Ребятам нужны свет и воздух, - буркнул он полковнику, снова занося топор. Фалконер отвернулся, словно не замечая, как Легион с энтузиазмом принялся за обустройство вентиляции вагонов.

Для кавалерии, двух шестифунтовиков с зарядными ящиками и передками, чугунных походных печек и повозок места не хватило.

Палатки Легиона были закинуты в вагоны в последний момент, капельмейстер Литтл прихватил свои инструменты, выдав их за медикаменты.

В суете погрузки едва ли не были забыты знамена Легиона, но Адам углядел оставленные на зарядном ящике кожаные чехлы и загрузил их в служебный вагон.

На станции царил настоящий хаос - женщины и дети в последний раз прощались с мужчинами, солдаты осушали фляжки и наполняли их из пробитых в цистерне с водой отверстий.

Фалконер выкрикивал последние приказы кавалеристам, артиллеристам и обозу с повозками, которым придется передвигаться по дороге.

Он рассчитывал, что им понадобится три дня, тогда как железнодорожному составу, пусть и с пробитыми буксами, хватит и одного.

– Увидимся в Манассасе!
– сказал полковник, адресуясь лейтенанту Дейвису, старшему конвоя.
– А может, и в Вашингтоне!

Анна Фалконер, прибывшая из Фалконера на своей двуколке, настояла на вручении маленьких флажков Конфедерации, которые она со служанками вышила в Семи Источниках.

Ее отец, недовольный задержкой, приказал машинисту дать сигнал, чтобы собрать людей по вагонам, но звук свистящего пара напугал некоторых лошадей, и один из темнокожих слуг сломал себе ногу, когда его лягнула кобыла капитана Хинтона.

Слугу унесли с поезда, и во время этой задержки двое солдат из пятой роты решили, что не хотят воевать, и дезертировали, а трое других настояли на дозволении немедленно присоединиться к Легиону и забрались в поезд.

Наконец, в пять часов поезд двинулся в путь. Его скорость не превышала десяти миль в час из-за сломанных осевых буксов, и он полз на север, как черепаха, лязгая колесами на стыках и уныло звеня колоколом среди заливных лугов и зеленых полей.

Полковник всё ещё был зол из-за сегодняшних проволочек, но солдаты находились в отличном настроении и весело распевали, пока поезд пыхтя оставлял позади холмы, дымя среди деревьев. Они оставили позади конвой с фургонами, пушками и кавалерией и медленно двигались в ночь.

Путешествие на поезде заняло почти два дня. Битком набитые вагоны простояли в ожидании двенадцать часов на станции в Гордонсвилле, еще три часа в Уоррентоне и бесконечное ожидали загрузки на тендер дров или заполнения цистерн с водой, но в конце концов в жаркий субботний полдень они добрались до станции Манассас, где располагалась ставка армии Северной Виргинии.

Никто в Манассасе не знал о прибытии Легиона или что с ним делать, в конечном счете штабной офицер направил Легион к северо-востоку от небольшого городка, к проселочной дороге, которая вилась посреди небольших крутых холмов.

Остальные войска стали лагерем в в низине, орудия разместили у ворот фермы, и присутствие других войск придал солдатам Легиона полное тревоги чувство, что они стали частью крупного предприятия, суть которого никто из них не мог себе по-настоящему уяснить.

До этого времени они были Легионом Фалконера, находясь в полной безопасности в Фалконере, возглавляемые полковником Фалконером, но поезд неожиданно занес их в незнакомые места, где они затерялись в этом непонятном и неконтролируемом процессе.