Салли засмеялась над самой идеей о том, чтобы покинуть дом миссис Ричардсон.

– Здесь у меня есть всё, чего я хочу!

– Но...

– У меня есть всё, чего я хочу, - настаивала она.
– Слушай, люди не очень-то отличаются от лошадей. Некоторые из них особенные, а некоторые - просто работяги. Миссис Ричардсон говорит, что я смогу стать особенной.

Она не допускает до меня кого попало, только особых клиентов. И еще она говорит, что я могу уйти отсюда, если какой-нибудь мужчина этого пожелает и заплатит за меня сколько полагается. В смысле, я и так могу уйти, но куда? Взгляни на меня!

У меня есть платья, вино, сигары и деньги. И я не всю жизнь буду этим заниматься. Видишь проезжающие экипажи с богатеями? Половина тех женщин начинали как я, Нат!
– он говорила с убежденностью, а потом засмеялась, заметив его огорчение.

– А теперь послушай. Сними свою саблю, сядь поудобнее и расскажи мне про Легион. Осчастливь меня историей про то, как Итан застрелился. Ты знаешь, что этот сукин сын забрал кольцо моей мамы? То серебряное кольцо?

– Я тебе его верну.

– Нет!
– она покачала головой.
– Мама не хотела бы, чтобы это кольцо находилось в таком месте, но ты можешь отдать его папе, - она на секунду задумалась и грустно улыбнулась.
– Он любил маму, действительно любил.

– Я знаю. Я видел его у её могилы.

– Конечно, видел, - она взяла засахаренную вишню и откусила половинку, а потом забралась на кресло с ногами.
– Так почему ты не стал священником? Я часто об этом думаю.

И Старбак поведал ей о Бостоне и преподобном Элияле Старбаке, и о большом тягостном доме на Каштановой улице, который, казалось, всегда был наполнен угрожающей тишиной и родительским гневом, а еще запахом ваксы и масла для дерева, запахом библий и угольного дыма.

Над Ричмондом опустилась темнота, но ни Старбак, ни Салли не сдвинулись с места, чтобы зажечь свечи, они разговаривали о детстве и несбывшихся мечтах, и о том, как любовь постоянно ускользает сквозь пальцы, когда ты уже считаешь, что ухватил ее.

– Когда мама умерла, всё для меня пошло наперекосяк, - сказала Салли, а потом глубоко вздохнула и повернулась в темноте, чтобы взглянуть на Старбака.
– Так ты рассчитываешь остаться здесь? На Юге?

– Не знаю. Думаю, что да.

– Почему?

– Чтобы быть рядом с тобой?
– он произнес это с легкостью, по-дружески, и она засмеялась. Старбак наклонился вперед, уперев локти в колени и гадая об истинном значении своих слов.

– Не знаю, что мне делать, - тихо вымолвил он.
– Теперь я точно знаю, что не стану священником, но и правда не понимаю, чем еще я могу заняться. Думаю, что мог бы стать учителем, но совершенно не уверен, что хочу этого. Я не очень хороший бизнесмен, по крайней мере, я так думаю, и у меня нет денег, чтобы стать адвокатом, - он помолчал, потянувшись за уже третьей сигарой за вечер. Дилейни оказался прав, курение успокаивало.

– Милый, но что ты собираешься продавать?- с усмешкой спросила Салли.

– Меня хорошо научили продавать то, что есть у меня. А что есть у тебя? О нас никто не будет заботиться за так, Нат, это я усвоила. Разве что моя мама, но она умерла, а папа..., - она покачала головой.

Он хотел, чтобы я стояла у плиты, забивала свиней, держала птиц и была, типа, женщиной фермера. Но это всё не мое. А если ты не церковник, адвокат или там, типа, учитель, то кем же, черт подери, станешь?

– Вот кем, - он указал на саблю в дешевых ножнах, подпиравшую подоконник.
– Я стану солдатом. Хорошим солдатом.

Странно, подумалось ему. Он никогда прежде не признавался в этом, даже самому себе. Но сейчас его слова внезапно обрели смысл.

– Я стану знаменитым, Салли. Я пронесусь сквозь эту войну как... как..., - он замолчал, пытаясь подобрать подходящее слово, когда внезапно дом сотряс раскат грома, и в ту же секунду над Ричмондом подобно языку огня сверкнула молния.
– Как она!
– воскликнул Старбак.
– Прямо как она!

Салли улыбнулась, обнажив зубы, казавшиеся ослепительно белыми в темноте. Ее волосы в чуть осветившей тьму молнии казались темно-золотыми.

– Военным ты состояния не сделаешь, Нат.

– Да, наверное. Не сделаю.

– А я ведь дорого стою, милый, - наполовину шутливо поддела она.

– Я найду деньги.

Ее фигура чуть шевельнулась в темноте. Стройные руки, погасив сигару, потянулись.

– Они подарили тебе сегодняшнюю ночь. Не знаю уж, почему, но, полагаю, ты нравишься мистеру Дилейни, а?

– Полагаю, что да, - сердце Старбака заколотилось. Он подумал, что был слишком наивен в отношении Дилейни, а потом о том, как ему обязан, а потом еще и о том, как мало его знает. Как же он был слеп, решил Старбак, и как доверчив.
– Дилейни владеет этим местом?
– спросил он.

– Он совладелец, но я не знаю, какова его доля. Но он подарил тебе эту ночь, милый, всю ночь, прям до завтрака, но после этого?

– Я сказал, что раздобуду денег, - Старбак дрожал и задыхался.

– Я тебе скажу, как сделать так, чтобы тебе хватило навсегда. Пока мы с тобой будем этого хотеть, - голос Салли звучал тихо на фоне дождя, барабанящего в темноте по крышам.

– Как?
– было просто чудом, что Старбак вообще мог говорить, и это слово прозвучало как воронье карканье.
– Как?
– повторил он.