Она вдруг перестала ерзать на Вовиных коленях: поняла, что этим еще пуще его распаляет. Повернулась лицом к лицу, положила руки на толстые плечи, и заглянула внимательно в глаза. И от ее больших зеленых зрачков в распахнутых ресницах толстый человек Вова Блинов стал терять остатки благоразумия. Еще минута… Но минуты этой ему не было дано. Хлопнула дверь, на лестнице послышались Лешкины шаги. Манька спрыгнула с Вовиных коленей и с новой силой принялась за семечки.

– Принимай работу! – весело крикнул Лешка.

– Фурычит? – спросил Вова.

– Еще как!

– Ну и хорошо, – махнул рукой Вова. Потом сказал, помолчав:

– Бери, ладно уж, восемьдесят пачек. И по рублю еще скину тебе. Уместишь восемьдесят?

– Умещу, умещу, – оживился Лешка. – Маньке под ноги еще и под локоть.

– А то оставь Маньку, – посоветовал Вова. – Я ее доставлю до метро.

– Нет-нет, – всполошилась Манька. – Я тонкая, между пачками пристроюсь. Мне не привыкать.

На том и порешили.

Прощаясь, Лешка сказал, ласково заглядывая Вове в глаза:

– Спасибо, короче, за поддержку.

– Да ладно, – ответил Вова. – Земляки же…

И отвернулся к штабелю поправить пачку.

И еще один человек страстно желал сделать коммерческий рывок и сравняться в масштабе дела с Вовой Блиновым. Прибыли Вовиной этот человек не знал, склада не видел, но догадывался, что прибыль велика, а склад солидный.

Пока что этот человек, как и многие другие клубники, пользовался в деньги Вовиным леваком, получая, разумеется, не слишком большой барыш. Сначала барыш казался хорошим, потом недостаточным, а потом унизительно малым.

– Неужели, – думал этот, безусловно, незаурядный человек, – неужели малограмотный Вова смог, а я, имея высшее (пусть и музыкальное) образование и такого мужа, – не смогу!

Да-да, не будем удивляться, этим человеком была именно Марина, жена Леонида Петровича. С кустарным творчеством и мелким арбатским бизнесом было покончено. После гибели Кости ноги отказывались нести ее на Арбат. Да и к «картинкам» душа больше не лежала. О работе по специальности не приходилось и мечтать. И когда кривая вывела Леонида Петровича на книжный рынок, она примкнула к мужу и вскоре почувствовала настоящий коммерческий азарт.

«Здесь свободный рынок, – размышляла она, – чистый капитализм. Все зависит от собственного ума и собственной энергии». Что ж, бизнес затягивает человека, как карточная игра, не разбирая пола, возраста и прежнего рода занятий. А что касается пола… Напрасно иные полагают, что страстная натура женщины стремится единственно к покорению мужского сердца; не к покорению, так к произведению впечатления, к чувству, наконец, превосходства своей, женской ауры над аурой того или иного мужика. Да нет же, не так все это! И не будьте столь самонадеянны. Уж если женщина вступит в игру – будь то бизнес, искусство или служебная карьера, – костер, который разгорится в ее душе, будет жарче любовного пылания, и с силой ее духа не сравнится сила духа самого мужественного ее соперника, будь на нем хоть усы, хоть борода, хоть накачанные двуглавые мышцы. Азартная женщина в бой за достижение цели кидает все наличные резервы, в том числе и чисто женские свои качества, дарованные природой.

Не осуждайте актрису, уступившую домогательствам режиссера ради получения роли! Она его и не заметила, режиссера этого: заплатила – и рванула дальше. И вот он, триумф. И ее купает публика в море своего восторга, ее, а не того лысого с язвой желудка, что выпустил ее на сцену!

Одним словом, Марина поняла, что сейчас – ее выход.

Однажды она уже проявила решительность характера в коммерческих делах. Это произошло в издательстве «Никас», в демонстрационном зале. Издательство тогда тесно сотрудничало с «Просвещением»: обменивалось крупными партиями книг, иногда покупало впрок излишки.

И вот в демонстрационном зале к Марине и Леониду Петровичу подошел генеральный директор Николай Денисович и, приобняв их за плечи, по-свойски сообщил:

– У нас «Русский язык» появился. Для пятого класса. Двести пятьдесят пачек. Сколько возьмете? Недорого.

И не успел Леонид Петрович прикинуть, как, зачем, кому и по какой цене, как Марина ответила коротко:

– Все возьмем.

Да, они оба тогда поступили решительно: Марина – забрав всю партию, Леонид Петрович – уволив нерасторопного Гарика.

Клубники тогда обратили на них внимание: перекупали пачки, подыскивали грузчика – в общем, приняли за своих.

У Марины хватало решимости начать поход за большими оборотами, а говоря проще – за большими деньгами. Но у нее хватило и рассудительности понять, что далеко не все окружающие признают полное женское равноправие и это может послужить нежелательным препятствием на разного вида переговорах. Получалось, что тут целесообразно на передний план выдвигать не себя, а мужа, учитывая, тем более, его общительность, природное дружелюбие и умение говорить. Она не стала, упаси, боже, хитрить – честно поделилась коммерческими планами и планами расстановки фигур. Леонид Петрович понял и не перечил.