– Огонька не найдется?

Огонек нашелся. Лешка закурил.

– Извините, – сказал он, ласково заглядывая в глаза, – вы сейчас парковались – у вас сигнал заднего хода не работает.

Что было ложью.

– Да? – растерянно спросил Рома. – Ну ладно уж…

– Давайте я посмотрю. Я быстро.

– А вы разбираетесь?

– Я в этом деле – профессор. – Лешка скромно потупился. – Откройте багажник. У вас инструменты есть?

– Вот ключи и отвертка.

– Прекрасно.

Лешка молниеносно разобрал ни в чем не повинную заднюю фару, вынул и вставил обратно лампочку заднего хода. Собрал фару.

– Включите зажигание, поставьте передачу на задний.

Длинный Рома умудрился проделать это, не залезая в машину.

– Порядок, – заявил Лешка. – Можете ехать задом хоть до Питера.

– Спасибо, – застенчиво сказал Рома. – Чем я могу вас отблагодарить?

– Пустяки, – великодушно произнес Лешка. И протянул руку:

– Леша.

– Рома.

– Номер-то не московский. Это какой регион?

– Тверь.

Беседа завязалась.

Рома был не болтлив, предпочитал слушать, наматывать на ус, изредка кивая. Лешке приходилось нелегко. Он и автомобильных дел касался, и клубных, и чуть ли не личных – лишь бы не прерывать разговора. В результате Рома знал о Лешке все, а Лешка о Роме – ничего, кроме того, что он – тверской. Беседа грозила иссякнуть, как огонь, слизнувший бумагу и не зацепившийся за поленья. Наконец Лешка пошел ва-банк.

– Ты можешь ничего не говорить и уйти. Но сначала выслушай.

Смена тона, резкий переход на «ты», нисколько не смутили застенчивого молодого человека. Он кивнул. Более того, достал и закурил сигарету – стало быть, приготовился слушать.

– Я ничего не хочу утверждать, – сказал Лешка. – Ты не говорил, и я ничего не знаю. Но если ты задумал прогонять через клуб тиражи, то ты, как говорится, поставил не на ту лошадь. Ты ведь договаривался без предоплаты, так?

Рома молчал: не отрицал и не соглашался. Но уже то, что он не закричал: «Какие тиражи, мужик, ты меня с кем-то путаешь!» – говорило о многом.

А Лешка продолжал:

– Конечно, без предоплаты. Не тот калибр. Нет у них денег на предоплату.

Рома молчал, никак не реагировал.

– Мы можем предложить другую схему, – нагло заявил Лешка. – Я и мой партнер. Мы будем проплачивать сразу.

– А вы не побоитесь? – вступил-таки в беседу Рома. – Не боитесь, что кину?

– А куда ты денешься, – серьезно сказал Лешка. – Из-под земли достанем!

Это был блеф. Ни «крыши», ни связей у Лешки не было. Но был какой-никакой жизненный опыт. Опыт подсказывал, что этот – не кинет.

Как ни странно, этот недружеский ответ был воспринят положительно. Рома кивнул. Он действительно договорился с тремя типографиями, и ему, естественно, нужны были деньги на бумагу. Типографии, впрочем, могли печатать книги и на своем материале, но это получалось значительно дороже, и вся акция в конечном результате принесла бы копейки. Насчет бумаги Рома уже тоже договорился, в Карелии. Причем за наличные деньги, это выходило совсем дешево. И вот деньги сами плыли ему в руки.

Рома спросил только:

– А лично с тобой нельзя договориться? Без партнера?

Лешка вздохнул с сожалением:

– Лично нельзя. Пойдем, познакомлю.

Рома кивнул.

Через полчаса Вадик сообщил между делом, что долговязый, который приезжал месяц тому назад, прошествовал в сопровождении Лешки и Вовы Блинова в дальний торец седьмого этажа. Вадик как раз поднялся на склад за пачками. Он окликнул Лешку, хотел переброситься с ним шуткой-другой, но Лешка отмахнулся: отстань, не до тебя. Ну, Вадик обиделся. Он часто теперь, блин, обижался на брата, и поскольку обида его распирала, он хоть как-то должен был отреагировать. Ну вот, рассказал Леониду Петровичу и Марине, и стало легче. Про то, как обидно Лешка его отшил, Вадик умолчал, но легче стало все равно.

Вадику стало легче. А Марине? Марину прямо передернуло от этой новости. Она моментально учуяла запах закулисной борьбы, в которой ей, увы, не светила победа.

Обидно было до слез.

Весь этот месяц Марина строила планы. В ее записной книжке значились фирмы и фирмочки, складские подвалы и официальные склады. Она провела предварительные переговоры – у кого, что на что менять и в каких количествах. В результате к лету у Марины рисовался целый ассортимент учебников с пониженной себестоимостью. Оплатить же левые тиражи Марина намеревалась за счет перекидки клубникам. Ожидаемая прибыль внушала уважение. Леонид Петрович снял большой гаражный бокс, застелил пол деревянными поддонами – готовился принять первую партию. Еще два бокса были на примете. Клубники получали бы свои количества только из ее рук…

Бы! Как кто-то когда-то неудачно пошутил: «Если бы у бабушки росла борода, она была бы дедушкой». Как она ненавидела Лешку, этого злого гения, ставшего у нее на пути! И как она понимала ход его мыслей, как понимала! Читала их буквально как по писаному.

– Пригрел на груди! – зло сказала она Леониду Петровичу. И Вадик тут еще сострил не к месту:

– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным!

– Пойдем, – решительно сказала Марина Леониду Петровичу.

– Куда?

– На седьмой этаж, куда же? Еще застанем!