— Нет.

— Тогда откуда информация?

— Просто я люблю много знать. Следствие, грубые допросы, тайные сотрудники, агенты, повсюду подслушка, спутниковые снимки… И тому подобное.

— А серьезно?

— А серьезно: возможно, мы интересуемся одной и той же женщиной.

— Которой?

Тут до Земского дошло и он рассмеялся.

— Ладно. Можете не говорить.

Сташевский тоже рассмеялся.

— Так вы уже поняли, которой.

— Ясен перец. — Писатель явно развеселился. — Буду, родственничек.

Он положил трубку.

Мищук с Васяком проснулись, замерзшие как собаки, на бетонном балконе, окруженном мешками с песком. Прикрыты они были только собственными куртками. После такого ночлега трудно расправить кости, но у них имелся российский тренинг. Так что справились. В этом городе никогда не будет минус сорока. «Флаги на марш — Вроцлав ведь наш!» Все были ужасно голодными. Кольский пихнул немца в бок:

— Du, kommst zu Schabermensch. Brot. [18]

Тот чуть инфаркт не заработал.

— Schabermensch? Nein. Schiessen! Они фтъелять! — пытался он говорить по-польски. — Они фтъелять, те шабермены!

— Тогда иди с белым флагом. Скажи, что дадим тушенку за хлеб.

Мищук покачал головой.

— Хочешь выставить его на смерть?

— Да ты что, пан. В немца не стреляют, оно им не надо. Это в нас стреляют, ведь это мы «власти».

— А эти двери можно закрыть снаружи? — спросил Мищук.

— Да.

— Тогда пошли всем отрядом.

Вышли они, словно английские коммандос. Строем и с прикрытием. Немец и проводник тащили гранаты. Через несколько минут они вышли из громадного зала.

— Куда? — спросил Мищук.

— Туда. — Кольский показал в сторону Киностудии [19] . Сначала они пытались укрываться за рахитическими деревцами, потом припали к стене.

— Эй! — заорал Мищук. — Мародееееры!

На это заработали автоматную очередь. Все тут же выполнили команду «ложись».

Ответили огнем. Мищук из шмайсера, Васяк — из ППШ, Кольский — из немецкого РКМ, проводник — из маузера, а немец бросал гранаты.

— Стоп! — крикнул Мищук. После канонады мало чего можно было слышать. — Эй, вы там! — орал он. — Хотим договориться!

— Чего? — Раздалось изнутри. По-видимому, на них огромное впечатление произвел пулемет Кольского. Опять же, гранаты тоже были не просто так.

— Хлеб у вас есть?

— Есть.

— Тогда махнемся. Две буханки — на две банки тушенки.

— А как, курва, махнемся?

— Один из ваших подходит к нам, а один из наших — к вам. Обмен посредине. Оба без оружия.

Долгая тишина. Какие-то приглушенные голоса, которых, оглушенные пальбой, понять не могли. И тут громкий крик:

— Ладно! Наш сейчас выходит!

— Тогда, пускай покажется!

Из здания вышел небритый тип с двумя буханками хлеба в поднятых руках. Васяк отложил ППШ и взял две банки тушенки. Шли они в направлении друг друга. Васяк понятия не имел, что эта сцена станет основой культового вестерна «Рио Браво». Они приближались друг к другу.

Тут кто-то выстрелил. Васяк бросился на мародера и свалил его на землю. Кольский ответил огнем по окнам. Мищук полз к двери. Проводник застрелил кого-то из своего маузера. Немец забросил вовнутрь гранату. Мищук поднялся и забежал в дом.

— Не двигаться! — орал он. — Гражданская милиция!

В первом помещении он застал двух совершенно оглушенных мужиков. Заорал: «На пол! Милиция!». По-видимому, его не слышали. Тогда он пальнул в потолок очередь из автомата. Теперь поняли и тут же улеглись.

Кольский настолько действенно пулял из своего РКМа, что даже в коридоре нужно было опасаться рикошетирующих пуль. Мищук вскочил в очередное помещение. При этом от традиционного «приветствия» милиционеров он отказался. Как только он всадил в потолок очередную порцию пуль, четверо мужчин тут же свалилось на пол. Без единого слова. Мищук сменил обойму.

— Сколько вас тут?

Никто не отвечал. Прибежали Васяк с проводником.

— Дальше никого уже нет.

— Что?

— Мы проверили все помещения. Есть только эти шестеро. Но все проверить просто невозможно. Эти коридоры — прямо катакумы какие-то.

— Чего?

— Я понимаю, ты не расслышал, — вмешался проводник. — Он хотел сказать: «катакомбы».

— Так что? Забираем этих шестерых и сваливаем?

— Думаю, что так будет лучше всего. Только давай поглядим, что тут у них есть. — Он подошел к куче вещей: граммофоны, радиоприемники, одежда, предметы мебели, какие-то дорогие безделушки.