Шрифт:
— Хельга! — крикнул он. — Хельга!
Из расположенной рядом комнаты раздались какие-то непонятные звуки.
— Хельга!
Скрип лежанки, душераздирающий зевок, отзвуки сражения с одеждой, затем: «топ, топ, топ», в том же самом ритме, что и часы. А точнее: «шарк, шарк, шарк», потому что женщина шаркала тапочками по полу. Хотя и в том же самом ритме. Служанка в теплой домашней кофте, наброшенной на ночную рубашку, встала в двери.
— Чего желаете?
— Сделай чего-нибудь поесть и приготовь помыться.
— Уже делаю.
Она направилась в ванную. Сонная, она все так же шаркала тапочками: «шерх, шерх, шерх». Грюневальд качал головой направо и налево.
— Напустить ванну или…
— Нет. Помыться по-быстрому.
Хельга принесла табуретку, на ней поставила таз. Приготовила мыло и полотенце. Затем стала греть воду.
— А вы снова этими духами занимаетесь? — спросила она.
— Откуда ты знаешь?
— Ну, вчера вы пришли слегка подшофе. А может, и не слегка. Пришлось помочь вас приготовить ко сну. Так вы мне порассказывали, что никак не можете закончить дело, которое тянется так долго.
— Все это из-за Кугера. Пораженец ужасный. Мы уже завоевали Францию, Голландию, Бельгию. Геринг заявил, что своими бомбардировками выведем Англию из войны. А он все время талдычит, что придут поляки и заберут у нас Бреслау. Сумасшедший какой-то!
— Вы совершенно правы. Герр Гитлер смыл позор нашей капитуляции с предыдущей войны.
— Именно! И приказал сжечь тот вагон, в котором мы ее тогда подписывали.
— Да, я сама видела в кинохронике.
Служанка налила горячей воды в таз, проверила рукой, подлила холодной.
— А Кугер просто трусит. Ведь у нас такие союзники, как Советский Союз и США. Самые большие страны в мире!
— Вы правы. А что с теми духами? Ими полиция занимается?
— Тут что-то очень и очень странное.
Он умыл лицо и руки. Заправил новое лезвие в станок. Долго разводил мыло в кружке. Затем наложил пену на щеки и подбородок огромным помазком и начал бриться.
— Ну, и как там с теми духами? А разве не должен ими заниматься этот… как его… экзорцист [24] ?
24
Специально обученный изгонять духов и привидений человек, чаще всего, священник. См., например, классический фильм Уильяма Фридкина «Экзорцист» (1982). Но предупреждаю, страшный! — Прим. перевод.
— Все это не так просто.
— Все это не так просто, — сказал Мищук. Он снял кожаный ремень и завязал его на перилах балкона Народного Зала. Потом начал править бритву, перемещая ее вперед и назад по ремню. Мыла у него не было, поэтому смочил лицо захваченным у мародером спиртом. После этого он вынул свое французское зеркальце и начал бриться.
— У всех этих людей было что-то общее.
— Ты про духов, — очнулся Кольский над своим пулеметом.
— Нет. Хочу рассудить все это своим простым, крестьянским умом. Каждый сделал то же самое. А то, что мы услышали от мародеров, свидетельствует, что они тоже раньше делали такое же.
Их перебил грохот выбиваемой двери. В средину гигантского зала въехал джип, загруженный солдатами.
— Эй, там! Есть тут кто-нибудь? — крикнул офицер, сидящий рядом с водителем.
— А вы кто такие? — Кольский прильнул к своему РКМ.
— Поручик Исаак Блюмштейн. Управление Безопасности.
— А. Это хорошо. Идите сюда, на балкон.
Солдаты из джипа устроили огневое прикрытие, целясь из своих винтовок. Кольский выглянул из-за мешков с песком.
— Это лишнее, — крикнул он, указывая на труп мародера. — Он уже мертвый.
Действительно, старичок страдал на голову. Видно было невооруженным глазом.
Блюмштейн добрался до них после нескольких минут блужданий по коридорам.
— Что здесь происходит?
— Мародеров схватили.
— И что, бритвой их ликвидируете? — лейтенант глядел широко выпученными тазами.
— Нет, нет. Я только бреюсь, — пояснил Мищук.
— Курва! Меня сюда высылают, чтобы проверить, что стряслось с двумя милиционерами, которые уже два дня не появляются в отделении, а они тут пикничок устраивают! — Он глянул на кучи деликатесов, конфискованных у мародеров. — О! Даже икра имеется!
— Да нет, это птичье дерьмо, — совершенно откровенно сообщил Васяк. — А эти бутылки, пан поручик, какие-то ссаки.
— Божоле 1938 года? — изумился Блюмштейн, поднимая бутылку вина.
— Пить невозможно. Изжога потом страшнючая. Оно как лимонад, только на вкус паршивый.
— А вы что пьете.
— Ну, спиртягу. Тоже у мародеров имелся.
Офицер поправил свой безупречный мундир.
— Вот именно. Так я и подозревал. Нажрались и не появились на разводе.
Мищук не сдавался.