— Слушай, вместо извозчика закажи мне такси… Хельга! — прибавил он.

Мариола набрала номер с домашнего телефона.

— Добрый день!

— День добрый. Уже едем.

Ей даже не нужно было сообщать адрес. Компьютеры мгновенно проверяли номер телефона, при условии, что он был открытый, проверяли, звонит ли постоянный клиент, и не было ли каких-нибудь неприятностей с оплатой. Поскольку Сташевский соответствовал всем нужным критериям, такси с какой-то ближайшей стоянки выехало немедленно.

— Так что с той яичницей? — спросила Мариола.

— Проедем. Не слопаю же я шесть яиц на завтрак. Я вообще не знаю, что они тогда делали, что так жрали?

Девушка пожала плечами.

— Я тоже не знаю. Но я бы съела.

— Шутишь? — удивленно глянул на нее Славек.

— Да нет же. Съела бы.

— Ага. А потом сама называешь себя коровой и говоришь, что на животе завязалось сальцо.

При этом он умильно улыбнулся, но Мариола явно разозлилась.

— А ты сам, что? С самого утра то пивко, то стакашку. Думаешь, я не знаю, что ты держишь в ящике письменного стола? Две бутылки водки! — Она запыхалась. — У тебя там три ствола и две бутылки водки!

Славек поднял глаза к потолку.

— Но ведь от этого же не полнеют.

— От этого умирают! — пыталась она быть конкретной. — А к тому же еще и две пачки курева на день.

— Умирают от еды.

Он тоже старался быть конкретным, и статистические данные знал. Не пугайте фрайеров раком. Они сдохнут от картошки-фри, колы, колбасы и жиров. И их будет больше раз в сто, чем умирающих от рака.

— Ну, как же еще! Две пачки сигарет и водка, подкрашенная пивом, это не повод для того, чтобы умереть? Тем более, если ты еще и аллергик.

— Спиртное помогает астматикам.

— Да… — Мариола повернулась к нему спиной. — А больше всего — тебе помогают сигареты. — Она бросила чем-то в стенку. — Помогают тебе добраться до кладбища. За ручки поддерживают! Ага, еще и на работе пьянствуешь!

Он не был свиньей и не сказал, что ее как раз убивает бутерброд, который Мариола сделала себе по ходу.

— Ой, Мариола, я хороший полицейский офицер. Я — специалист. А то, что я пью или курю, никого не должно касаться.

— Правильно! — взвизгнула та. — Только не удивляйся, когда тебя уволят. И заменят какой-нибудь серостью, которая не сможет сделать и сотой доли того, что умеешь и можешь ты. За то, она каждый день будет трезвой, вовремя приходить на работу, всякий раз будет готова лизать задницу начальнику. Пойми ты это наконец!

— Что, я должен лизать? Никому не стану! — Славек налил себе еще одну рюмку водки.

Мариола присела рядом, обняла одной рукой, прижала к себе. И сказала, уже тихо и спокойно, по-женски:

— Знаю, знаю, знаю. — Она прижала его еще крепче. — Знаю, что ничьей задницы ты лизать не станешь. Я же тебя знаю. Честь запрещает тебе лизать. Так?

Славек глянул на подругу.

— Я тебя люблю, сумасшедшая!

— И я тебя люблю, сумасшедший!

Потом повернула голову, усмехнулась и скорчила одну из своих лисьих мин.

— Только ведь это неправда.

— Что, неправда?

— Парочку задниц ты все же вылизал.

— Я? — возмутился тот. — Каких?

— Например, вот эту. — Мариола встала перед ним и выпятила свою попку. — Эту!

Может ли роман управлять собственным творцом? Могут ли известные ему исключительно по бумагам, то есть, de facto выдуманные герои захватить над ним власть? Составлять сценарий так, как хотят они, а не он?

Земский сидел за компьютером и не верил собственным глазам. Разве это он все это написал? Или снова начинается безумие? Опыт предыдущего раза у него уже имелся. Поэтому молниеносно запрыгнул во вторую комнату.

— Женщина! — прорычал он. — Держи меня! Не дай добраться до сейфа с оружием!

Та была сильной. Удержала. Потом шепнула.

— Ты и так не знаешь, где ключ от сейфа. Я спрятала.

Земский облегченно вздохнул.

— Тогда дай мне телефон.

Он быстро выступал номер.

— Славек?

— Да. — Сташевский не был из тех, кто ложится спать до полуночи.

— Тебе грозит ужасная опасность.

Сташевский был уже настолько пьян, что упал с кровати, на которой смотрел телевизор. Телефон упустил, а потом еще долго пытался его поднять.

— Так что там с той опасностью? — Он повернул трубку, потому что перед тем приложил ее к уху наоборот. — Чего мне следует бояться?

— Все они связывались с химиками. Не пытайся этого делать.

Сташевский испустил тяжкий вздох.

— Ты знаешь, а это неплохая идея.

— Не делай этого!

— Так ведь это и вправду клёвая мысль.

— Славек, помни. Их всех уже нет в живых.

— Мы тоже когда-нибудь умрем, как и все другие. Но ассоциация хороша. Благодарю.