Борович спрятал голову. Они тронулись, полностью разваливая трамвайную сеть. Потом ехали зигзагом, вломившись в витрину какого-то магазина, потом развалили барьер трамвайной остановки и все сигнальные столбики по дороге. Когда подъехали под управление, из ворот выбежало человек двадцать. Им хотелось поглядеть на немецкий бронетранспортер, который дымил, потому что костер, на котором перед тем жарили мясо, еще не погас, и на сотни метров контактного провода, сорванного с еще довоенных столбов, который они тащили за собой. Большего веселья коллегам доставить они не могли.

— Эй, ты только глянь, — отозвался кто-то с боку. — Английские коммандос.

— Временно прикомандированные к Верфольф, — другой, хохоча, показывал пальцем на транспортер. — А вы не могли проводов побольше привезти? Продали бы в металлолом, и было бы на самогонку!

Васяк не выдержал.

— Ты! — рявкнул он. — Сейчас из пушки как шарахну!

— А у тебя нет пушки.

Васяк, которого издевки достали до живого, вытащил из средины фауст-патрон и прицелился.

— Есть. Маленькая такая, переносная. Хочешь, вмажу?

Это явно остудило кучку весельчаков. Васяк вел себя совершенно невменяемо. И им не хотелось проверять, способен ли он держать себя в руках.

Транспортер с костром внутри оставили на средине улицы. Тот мог бы работать паровозом. Оставшееся после пирушки мясо запаковали в немецкие листовки, призывающие защищать город и заверяющие, что Бреслау капитулировать не станет. Защитники города, судя по всему, поверили, потому что выдали из себя все, что только можно. Вроцлав капитулировал среди последних.

Мищук завел их в караульное помещение. Дежурный с ружьем не мог поверить.

— Господи Иисусе! Американца схватили? — указал он на Боровича. — Янки уже высадились? На парашютах?

Действительно, Борович в своей куртке и в кашне на янки был похож. Он ответил:

— Нет. Пока что шпионю.

— Ага. А когда же наши ребята из Англии высадятся тут? Ведь Лондон недалеко.

— Лондон? Лондон? — размышлял Борович вслух. — Это где-то возле Силезских Оборник? Или в паре километрах от Лондка Здрою?

Он уже знал новые названия населенных пунктов. Мародеры грабанули у кого-то подготовительные материалы к знаменитому впоследствии словарю профессора Роспонда, который уже начал заменять немецкие названия на польские. Им эти бумажки были не нужны, но Борович с интересом прочитал.

— Чего? — не понял шутки дежурный.

— Как всегда, мы обязаны рассчитывать только на себя. Но мы справимся.

— Тихо, курва, — вмешался Мищук. — А то нас еще кто-нибудь услышит.

По широкой лестнице он повел всех наверх. Дежурный еще крикнул сзади, не обращая внимания на последствия:

— Ясно, что справимся! Но вот если бы наши парни из Англии прилетели, было бы полегче!

Борович внезапно остановился, потому что появившееся видение было совершенно нереальным. Он увидел поляка, садящегося на трон святого Петра. Еще он увидел конец системы угнетения… Он открыл глаза.

— Господи, цветы! — крикнул он, указывая на стоявшие на подоконниках горшки с растениями. Наверное, их в последний раз ставили еще немецкие уборщицы, потому что сейчас все они практически завяли. — Молнией наверх!

Все побежали по ступеням, потом по громадному коридору. Мищук запустил всех в громадный кабинет. Васяк для уверенности подбежал к подоконнику и выбросил в окно единственный стоявший там горшок. Тут же из любопытства выглянул, не получил ли кто по голове. Там стояло несколько офицеров УБ, но, к сожалению, ни в кого не попал.

— Что вы там вытворяете? — заорал кто-то высокий чином.

— Докладываю, что допрашиваем подозреваемого в сотрудничестве с разведкой Англии, Франции и Японии. А еще в намерении убить всех милиционеров Вроцлава путем отравления воды. Товарищ… — замялся он. — С этой высоты не вижу вашего звания.

— А, тогда ладно. — Убек успокоился. — Только наденьте на него наручники, чтобы больше уже ничем не бросался.

— И по морде дайте хорошенько! — крикнул другой. — Ведь явно же сотрудничает и с американской разведкой, раз такой интернациональный. Вы, в милиции, слишком мягкие.

— Так точно! — Васяк закрыл окно и начал хохотать. Он представить себе не мог, чтобы ударить поляка. Хотя его коллеги частенько это делали. — Слышали? Хотел, чтобы я тебе по морде дал, — фыркнул он. — Ну, на свадьбе или там храмовом празднике, оно бывает… Праздник! Но в комиссариате? Совсем с ума сошел?