Тут меня прошиб пот, мгновенно покрывшийся ледяной коркой.

Среди этой толпы, устало шагая, шла русоволосая девушка в черном облегающем комбинезоне светло-лимонного оттенка. Дело не в костюме. Ее лицо. Словно две капли воды моя сестра...

Девушка, словно почувствовав мой пристальный взгляд, скользнула по нашему столу взглядом. На долю секунды наши глаза встретились. Тяжелый, скучающий взгляд. Толика презрения и равнодушия. Больше не обращая в нашу сторону взгляда, она села за стол возле куратора - довольно - таки грузного мужчины лет тридцати-тридцати пяти, с коротким ежиком волос и шрамом на подбородке. Колоритная личность.

Встать и подойти?

Не знаю... скорее всего совпадение...

А такое вообще бывает?

Подожду, когда все разойдутся!

Потерев браслет, активируя, я связался с Нестеровым.

– Иван Павлович?

– Да, Андрей, что-то случилось?

– Случилось. Я только что увидел привидение и продолжаю смотреть ему в спину.

– Что, прости?

– В противоположном конце зала сидит девушка, как две капли воды моя младшая сестра!

– Скинь изображение! Думаю это недоразумение.

Поколдовав, я скинул объемную картинку Нестерову.

Минута молчания. Еда практически остыла, но мне комок в горло не лез после увиденного.

– Стелла Виор. Северная часть Британии. Город "Лиммер". Девятнадцать лет. Родители погибли, когда ей было двенадцать. Ее воспитывала бабушка. НИИ-37. Лаборант. Ты в этом уверен?

– Документы и у меня в порядке, чего не скажешь о моральном состоянии. Точнее скажу после разговора.

– Даже не думай. Я лично поговорю с ее куратором, сам не лезь, ясно, Андрей?

– Иван Павлович, вы издеваетесь?

– Андрей, я тебя хорошо понимаю, но лучше послушай меня.

Я глубоко вздохнул успокаиваясь. Только сорваться не хватало.

– Хорошо, профессор.

– Жди до вечера. Там все решим.

Нестеров отключился, оставив меня в плохом расположении духа. Девушка обернулась в мою сторону. Мимолетный, весьма холодный взгляд. На меня взглянул ее куратор и ее сосед справа (тоже тестуемый). Взгляды обоих не предвещали мне ничего хорошего.

Профессор, надеюсь, вы меня успокоите.

Встречи пребывающих в ангарной зоне под колпаком силового щита были одними из самых привычных и самых нелюбимых для Эллис. С раннего детства Серебрянцев брал дочь с собой на семинары и слеты ученого состава, стараясь не оставлять дочь одну, без родителей. Даже воспитатели в специальных заведениях для подростков не смогут заменить семью. Это и сделало Эллис весьма своевольной и своенравной, а также привило сильную нелюбовь ко всему, что связано с семинариями, семинарами и конференциями, неважно на какую тему.

Единственной отдушиной был Говорун. Трион-Психар был довольно редким представителем своего вида, не говоря уже о том, что далеко не во всем обитаемом космосе находились существа, способные летать. Полет для существ - был поистине редкостью. А уж способным ужиться с другим существом делал его уникальным, как и возможность подражать другим существам. (Многие виды семейств птичьих вымерли к настоящему времени).

Так вот, Говорун при попытке любезничания с Эллис начинал шипеть на собеседника. Большинство старалось не искушать судьбу и сетовало на недостаток дрессировки. Были и пожелания надеть на опасное животное намордник.

Совет был принят к сведению, после чего Эллис посетовала, что некоторые дамы тоже забыли свой намордник дома.

Упреки матери и отца были восприняты Говоруном как негативное отношение к Эллис, в итоге - доля шипения досталась и им.

– Да, только ты один меня понимаешь, - Эллис осторожно погладила вздыбленный хохолок птицы.

Тут из "шаттла" вышел темнокожий рималиец и удивленно замер.

– Штоб мне пофалифься на эфом месфе! Ол-лег! Ты сфумел фофтафь Хрихуна!

– И я тоже тебя рад видеть, Гер-Оулл. Да, достал, только этот паршивец успел удрать раньше, чем я сумел его подарить дочери.

Рималиец удивленно моргнул фиолетовыми глазами и слегка пошевелил длинными, по-волчьи заостренными ушами.

– Фоесть Хрихун не фаш-ш?

– Да, он одноклассника Эллис. Ты же помнишь мою дочь, Гер-Оулл?

– Раф снофа фифеть наслефие моефо сфарого фруга. Фы стали еще кфафилее юл-линг! (Юл-линг на рималийском дословно означает "Первая на свете", или по аналогии - единственная красавица).