— Тимур? — он не отреагировал. Мне стало страшно. — Тимур! Что с тобой?

Он чуть шевельнулся, пытаясь еще глубже зарыться лицом в покрывало. Я села на кровать, рядом с ним.

— Что сказал тебе Витус? — спросил Тимур глухо, не поднимая головы.

— В общем, ничего. Где ты был?

Он повернулся ко мне. Мне показалось, что глаза у него покраснели. Я взяла сигарету из смуглых сильных пальцев.

— Варя, я объясню тебе все… Только не сейчас, прошу.

— Не надо объяснять! Если ты был у женщины…

— Господи, какие там женщины! — сказал он с досадой и сел на кровати. — Я о другом, о том, что Витус сказал! Я объясню тебе все, только сейчас не могу говорить. Прости…

Было заметно, как он подавлен, что его гложет какая-то злая мысль. Значит, это не мои подвиги стали причиной скандала между друзьями? А что, в таком случае? Но у меня были еще вопросы к мужу.

— Где ты был, Тимур? Я спрашиваю, потому что студия сгорела после твоего ухода. Твой мобильный не отвечал.

— Сгорела? Как это? А…

— А твою картину я вытащила.

— Спасибо. — Он сказал это как-то небрежно. Стоило ли рисковать ради этого сухого «спасибо». Ах, да зачем мне его «спасибо»! Я это для себя сделала. Я бы сама не пережила потери новой работы Багрова!

Сам гений достал новую сигарету, закурил, посмотрел на меня и спросил:

— А ты где была в момент пожара?

— Ну где я могла быть? Ты же связал меня и бросил! Там и была!

— Ты была связанная в горящей студии? Какой кошмар! — Он поднялся и сел. У него был встревоженный вид, и мне это понравилось. — Варя, как же ты выбралась, да еще с картиной?

— На балкон. А кто на картине?

Он потянул меня к себе, я села рядом с ним. Ожидала ответа на вопрос, но Тимур отвечать не собирался.

— Варя, что с тобой происходит? Это снова то самое, что говорил Костров?

— А он и с тобой говорил?

Это было интересно. Я не знала, что Тимур прошел обработку.

— Да, говорил. После того, как ты упала с балкона. Он сказал, что… ты… чувствуешь свою вину за что-то, в чем он еще тогда не разобрался.

— А ты не помог ему разобраться? Не рассказал о моих похождениях, о сайте…

— Нет.

— Так ты думаешь, это я подожгла студию?

Тимур пожал плечами. Он все еще обнимал меня, ласково поглаживая по плечам. И на этот вопрос ответа не было.

— Ладно, — сказала я, завершая разговор о моем несуществующем чувстве вины. — Все станет ясно со временем, но я хочу, чтобы ты знал: я себя убивать не собираюсь. Что бы там Костров ни внушал мне. Но ты не рассказал, где пропадал!

— Я ездил по делам. Мне срочно позвонили.

Он замолчал, и я знала, что теперь из него клещами ничего не вытянешь. Интересный разговор! То ли бисер перед свиньями, то ли об стенку горох.

— Ладно, — снова мне приходилось завершать неприятную, на этот раз для Тимура, тему.

Уже хотела встать, но муж удержал меня и сказал:

— Я хочу тебя кое с кем познакомить. С человеком, который может здорово мне помочь в жизни. Я ездил с ним в Москву, встречался там с нужными людьми. У меня есть перспективы.

— Кто этот человек?

— Журналист. Занимается искусством, всех знает. Мы познакомились через Интернет. Встретились на открытии моей выставки, и все завертелось. Я бросил тебя в студии на минуту, хотел кое-что купить, вернуться, помириться и продолжить… Но получил срочный звонок, и в студию вернуться не сумел. Встреча с редактором «Художественного журнала» была назначена на вечер, а редакция расположена в Подмосковье. Мы срочно понеслись в аэропорт. Ты же знаешь, как я мечтал попасть на страницы «Худжурнала». Я даже домой за вещами не заезжал. Прихватил с собой только каталог своей выставки.

— Это твой новый знакомый, журналист, научил тебя таблеточки принимать?

— Да это так, несерьезно! — он махнул свободной рукой. — Я и без них могу.

— Тимур, давай без них!

— Хорошо, только уж и ты прекрати с мужиками под каждым кустом трахаться!

Я высвободилась из его рук и вскочила, намереваясь высказать мужу что-нибудь резкое и злое, но потом подумала: сказать-то мне нечего. Мой прежний образ жизни измучил меня саму. Если я кому что и доказала, так это только себе: я не шлюха!

— Варя, — Тимур снова усадил меня рядом с собой. — У меня появился шанс пробиться, но это не только мой шанс, но и твой тоже. Я хотел сказать: наш с тобой. Мы уедем в другой город, все изменится вокруг нас, ты поправишься, мы будем вместе, у нас будут дети. Это реально, достижимо! В Гродине мы с тобой оба погибнем. Мне уже не хватает воздуха здесь! А у тебя третья попытка самоубийства. Давай уедем! Завтра!

Он говорил так убежденно, с такой верой в эту свою перспективу, что я тоже увлеклась идеей уехать. Все бросить, начать новую жизнь! Тимур будет писать свои чудесные картины, а я создам для него рай на земле, и мы будем счастливы! Вот только…