Самое сильное впечатление на Психа произвело начало девятой главы, где говорится про "кладезь бездны", тот самый, который отворила упавшая с неба на землю звезда, и из которого вышла армия ангела бездны Аполлиона. Иногда Норман мог часами твердить про этот "кладезь", и отвязаться от него по-хорошему не было никакой возможности.

Гэб тоже уже давно пристрастился к марихуане. Глядя на него и Нормана, начали покуривать и остальные.

Своих ощущений от первого косяка Уэсли толком не помнил. Зато последний запомнил на всю жизнь.

Начало осени в тот год выдалось жарким, солнце в сентябре палило как в разгар лета. В квартиру, как обычно по вечерам, набилось человек пятнадцать народу, и дышать было нечем. Уэсли, вернувшемуся после рабочего дня, больше всего хотелось оказаться в одиночестве и выспаться. Но такой роскоши в ближайшее время не предвиделось. В спальне заперлась какая-то парочка - кажется, Гэб со своей новой подружкой. Остальные толпились в гостиной и в кухне.

Флэш сидел на кухонном подоконнике и битый час слушал, как Норман Псих распространяется на свою любимую тему.

– Это хренова пропасть, этот кладезь бездны. Такая, я думаю, что если свалишься туда - то не выберешься уже нипочем. Там дым и темно как черт знает где, написано, что от этого дыма, если только он из кладезя выйдет, может даже потемнеть солнце. Еще там сидит саранча - но я считаю, что на самом деле это никакая не саранча...

– Правильно Норман, это не саранча, это бабочки.

– Чего?
– слегка оторопело переспросил Псих. Он давно привык, что его рассуждения никто толком не слушает и, уж конечно, не ведет с ним диалога - разве что куда подальше посылает.

– Посмотри на задницу Салли Мэйб.

Уэсли не без труда вспомнил имя этой девчонки - одной из многих, то исчезающих, то появляющихся в кухне. На ней были надеты джинсы с таким низким поясом, что непонятно, как вообще держались. Сзади джинсы украшал узор из стразов - здоровенная блестящая и переливающаяся бабочка.

– А-а, - расплылся в улыбке Норман, когда до него дошел смысл шутки.
– Если бы в колодце было много таких бабочек, я бы поселился в этом чертовом колодце...

Псих протянул Флэшу сигарету, и тот взял. Не то чтобы ему очень хотелось курить - но нужно было расслабиться. Отвлечься от внезапно накатившего чувства отвращения. Ему вдруг стало противно сидеть в этой кухне, рядом с идиотом Норманом и обкуренными девицами.

"Ненавижу все это, ненавижу их всех, не могу больше оставаться среди них - моя жизнь должна быть другой, лучше, чем у них..."

Уэсли затянулся. Как раз в этот момент в соседней комнате на полную громкость включили музыку - что-то клубное, с повторяющимся сумасшедшим ритмом. Девчонки в кухне начали танцевать, а Салли Мэйб - или ее все-таки звали Сэнди?
– подошла и попыталась взгромоздиться Флэшу на колени. В итоге они оба грохнулись с подоконника, Салли-Сэнди визгливо захихикала, Уэсли хотел что-то ей сказать... Но не смог.

Он больше не слышал музыки, не замечал ни девушки, ни кухни. Он видел только круги, разбегающиеся по темной воде, и чувствовал страх.

Похожий страх он испытал однажды в детстве - и тогда же решил, что никогда больше не позволит себе так бояться. Потому что это позорно, потому что всегда нужно стремиться быть смелее других, быть впереди, быть лучше...

– Флэш! Эй, Флэш!
– это Гэб Уинслейт, успевший к тому времени покинуть спальню, изо всех сил тряс Уэсли за плечи.

Девицы что-то тараторили наперебой, Норман Псих монотонно бубнил одну и ту же фразу: "Я не понимаю, что произошло".

Внезапно Уэсли вскочил, чуть не сбив Гэба с ног, и сгреб Нормана за шиворот.

– Не понимаешь? Не понимаешь, мать твою? Это все ты со своим идиотским кладезем бездны! Ты виноват!..

– Эй, да ты чего...
– попробовал отвязаться от него Псих. Флэш отшвырнул Нормана так, что тот врезался в кухонный стол.

– Он с ума сошел! Обалдел совсем!
– заорал Норман, скрываясь в гостиной. Уинслейт в это время пытался удержать Уэсли. Но Флэш и сам оставил попытки преследовать свою жертву.

– Все нормально, Гэб. Слышишь? Отцепись от меня.

– Да что случилось-то?

– Не знаю. Просто... я почему-то отключился на секунду. Вот и все.

Через пару минут он извинился перед Норманом, толком не понимая, что заставило его наброситься на приятеля.

После этого случая ни к какой наркоте Уэсли не притрагивался никогда в жизни.

Несмотря на мысли, посетившие Флэша в тот день на кухне, первым ушел не он, а Джим. Ушел сразу после своего семнадцатилетия. Сначала все подумали, это какая-то шутка - никто не верил, что он решил поступить в полицейскую школу. Когда стало ясно, что шутить Арнон не собирается, Гэб, не долго думая, полез в драку. Его оттащили и держали, пока Джим бросал в сумку свои вещи. Все это время Уинслейт материл Арнона на чем свет стоит. Самым безобидным из сыплющихся потоком оскорблений было "полицейская шлюха".