Бурашев встал и пошел к байдарке. Проходя мимо Кати, он остановился, посмотрел ей в глаза, но не увидел взгляд девушки за темными стеклами очков. Саша чувствовал, что Катя пристально смотрит на него сквозь очки, но, все же, медленно, с лукавой улыбкой и наслаждением осмотрел фигуру девушки с головы до ног.

– Не сгоришь? Кожа-то белая еще. Первый раз, небось, после зимы загораешь? – обратился он к Катерине.

– Неа. Я же совсем немножко. Так хорошо под солнышком поваляться после обеда. Такое умиротворение по всему телу. И ты, давай, ложись рядом, позагорай.

– Да, я бы с удовольствием, но командир объявил пятиминутную готовность. Хочу резиновые сапоги снять и кроссовки надеть. Иван сказал, что скоро эта речушка впадет в другую, более широкую и запруд уже не будет. Поэтому сапоги можно снимать. Уж не пригодятся. Так что, в другой раз позагораем.

– Я тогда тоже одеваться начну. Как говорится, хорошего помаленьку.

– Это ты сейчас себя имела в виду? – спросил, прищурив глаза и улыбаясь Бурашев.

– Чего? – Катя сначала не поняла вопроса, но потом рассмеялась и добавила, – Себя, конечно. Но если ты будешь быстро грести, я на следующей стоянке еще для тебя позагораю.

Бурашев сразу начал делать быстрые круговые движения руками. Затем повертел головой и перешел на наклоны вперед. Закончив физические упражнения, радостно произнес:

– Ну, вот. Кости размял, мышцы подготовил и готов грести хоть до самого вечера ради того, чтобы увидеть тебя вновь в купальнике.

– Бесстыдник! Хоть бы при нас постеснялся с Катькой заигрывать, – буркнула Лариса, лежавшая чуть дальше.

– Почему только с Катькой, я со всеми вами заигрываю, – нашелся Бурашев.

– Ага, жди, не дождись, чтобы я перед тобой загорала в купальнике, – ответила Лариса.

– Если ты, Лариса, не дашь мне такой возможности, этого, я ей Богу, не переживу. Ночью не усну, все буду и буду тебя представлять обнаженной в своих грезах.

– Болтун, – не зло, с кислой улыбкой, проворчала Лариса, поднялась с одеяла и пошла к байдарке.

Вскоре три лодки отчалили от берега и через пару километров, как обещал Иван, вышли на «большую воду». Узкое русло, по которой плыли туристы, встретилось с рекой пятнадцати метров шириной. Дальше можно было не бояться запруд, так как упавшее с берега дерево не достало бы даже до середины реки и не задержало бы течения, которое все также оставалось тихим и неспешным. Казалось, полноводная река совершенно не торопится покидать эти дивные таежные места с березняками, еловыми подсадами и сосновыми борами, с душистыми травами и чистым безоблачным небом, с дневным пением птиц и вечерней трелью сверчков. Да и байдарочникам не хотелось возвращаться в цивилизацию, в ее транспортные и людские потоки, в суету и нервотрепку. Туристы чувствовали, что в городе совершенно другая энергетика и биополе. Там другая жизнь. Это отчетливо понимаешь лишь тогда, когда заходишь с рюкзаком далеко в дикий лес.

В этот раз плыли долго, не останавливались. Иван предложил без особой нужды не тормозить, а проплыть часа два без отдыха и затем выбрать живописную полянку, на которой основательно расположиться и заночевать. Заранее подготовленной площадки больше по пути не ожидалось, в связи с чем, решили остановиться на ночлег пораньше, дабы, не спеша, пока светло установить палатку, приготовить дрова для костра, срубить рогулины, обтесать бревна для скамеек и стола.

Когда солнце скрылось за кронами деревьев, друзья пристали к берегу, вышли на поляну, поросшую невысокой травой, осмотрелись, нашли место удобным и красивым, и решили заночевать.

Иван с Александром взялись натягивать палатку, Подгорный пошел с топором в сосновый бор, а девчонки после недолгого совещания решили побаловать ребят вареной картошкой с тушенкой и салатом из свежей капусты с огурчиком и зеленым горошком.

Со сноровкой дело ладилось, и через час уже на высоком огне, был подвешен за ручку казанок, из которого распространялся на всю полянку ароматный запах тушеного мяса.

После сытного ужина туристы расположились вокруг костра и пили чай с душицей. Вдруг Павел с удивлением поднял руку, указывая на лес, и произнес тихо, но настороженно: «Смотрите! Кто это?».

Все быстро оглянулись в сторону соснового бора, но никто не произнес ни слова – слишком таинственной, загадочной и поэтому немного страшноватой была картина, которую они увидели в глухой тайге. В сумерках из темноты деревьев медленно выехал всадник в черном капюшоне на белом коне. Наездник сидел гордо, с королевской осанкой. Длинная грива коня колыхались при каждом шаге животного. Всадник заметил туристов, остановился на мгновение и поехал прямо к ним. Когда неожиданный гость приблизился, он снял с головы капюшон, встряхнул головой, и ребята увидели, что на лошади сидела молодая девушка с прямыми светло русыми, распущенными до пояса, волосами.

– Русалка без хвоста, но зато на коне. Как романтично, – усмехнулся Бурашев.

Откуда в таежной глуши могла появиться эта красавица, поздно вечером и одна-одинешенька – никто не понимал. Но каждый, наверняка задал себе такой вопрос и не мог найти ответа. Все казалось мифическим, сказочным, таинственным и опасным.

– Здравствуйте, люди добрые, – громко сказала девушка, подъезжая к костру. Голос прозвенел без ноток агрессии.

– Ничего себе! Русалка еще и говорить умеет! – тихо сказал Александр, и туристы заулыбались.